Неточные совпадения
— Хороший он человек, правдивый, — говорил старовер. —
Одно только плохо — нехристь он, азиат, в бога не верует, а вот поди-ка, живет на земле все равно так же, как и я. Чудно, право! И что с ним
только на том свете будет?
Защитная окраска делает ее совершенно невидимой: цвет шерсти животного сливается с окружающей обстановкой и видно
одно только мелькающее белое «зеркало».
Выбрав
один из них, мы стали взбираться на хребет. По наблюдениям Дерсу, дождь должен быть затяжным. Тучи низко ползли над землей и наполовину окутывали горы. Следовательно, на вершине хребта мы увидели бы
только то, что было в непосредственной от нас близости. К тому же взятые с собой запасы продовольствия подходили к концу. Это принудило нас на другой день спуститься в долину.
Впрочем, мне часто приходилось видеть старые осыпи, покрытые
одними только лишайниками.
Я поймал
одного жука и позже узнал его научное название — гигантский усач. Он является представителем фауны, оставшейся в Уссурийском крае в наследие от третичного периода. Жук был коричневого цвета, с пушком на спине, с сильными челюстями, загнутыми кверху, и очень напоминал жука-дровосека,
только усы у него были покороче. Длина тела его равнялась 9,5 сантиметра, а ширина — 3 сантиметрам.
Только что чайник повесили над огнем, как вдруг
один камень накалился и лопнул с такой силой, что разбросал угли во все стороны, точно ружейный выстрел.
Один уголь попал к Дерсу на колени.
Мы немного задержались в последней фанзе и
только к полудню достигли верховьев реки. Тропа давно кончилась, и мы шли некоторое время целиной, часто переходя с
одного берега реки на другой.
Ночь была ясная.
Одна сторона реки была освещена, другая — в тени. При лунном свете листва деревьев казалась посеребренной, стволы — белесовато-голубыми, а тени — черными. Кусты тальника низко склонились над водой, точно они хотели скрыть что-то около своих берегов. Кругом было тихо, безмолвно,
только река слабо шумела на перекатах.
Значит, с вершины мы спустились
только на 105 м, что в среднем на
один километр составляет 10 м.
Большие обнажения на берегу моря к северу от реки Такемы состоят главным образом из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип берега кулисный. Действительно, мысы выступают
один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи берега нигде нет островов. Около мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались
только столбы — любимые места отдыха птиц.
У подножия найнинских террас, на самом берегу моря, мы нашли корейскую фанзу. Обитатели ее занимались ловлей крабов и соболеванием. В фанзе жили девять холостых корейцев. Среди них двое одетых по-китайски и
один по-удэгейски. Они носили косы и имели подбритые лбы. Я долго их принимал за то, чем они казались, и
только впоследствии узнал, кто они на самом деле.
Петля
одним концом привязана к деревянной палочке, которая небольшим выступом чуть
только держится на маленьком упорце.
На морских картах в этих местах показаны двое береговых ворот.
Одни малые — у самого берега, другие большие — в воде. Ныне сохранились
только те, что ближе к берегу. Удэгейцы называют их Сангасу, что значит «Дыроватые камни», а китайцы — Кулунзуйза [Кулунь-цзий-цзы — конец, дыра (отверстие).].
Вследствие того что весна здесь наступает поздно, староверы пашут
только в мае, а косят в августе. Та к как лето туманное и холодное, то хлеба созревают тоже поздно. Уборка их производится в конце сентября, а иногда затягивается и до половины октября. Все овощи, в особенности картофель, растут хорошо; не созревают
только дыни и арбузы. Период цветения растений и созревания плодов по сравнению с бассейном Уссури, на
одной и той же широте, отстает почти на целый месяц.
Как ни приспособлялся Дерсу, он мог устроиться
только в
одном положении.
Река эта (по-удэгейски Суа или Соага) состоит из двух речек — Гага и Огоми, длиною каждая 1–8 км, сливающихся в 1,5 км от моря. Речка Гага имеет три притока: справа — Нунги с притоком Дагдасу и Дуни, а слева —
один только ключ Ада с перевалом на Кусун. Речка Огоми имеет два притока: Канходя и Цагдаму. Около устья Соен образует небольшую, но глубокую заводь, соединяющуюся с морем узкой протокой. Эта заводь и зыбучее болото рядом с ним — остатки бывшей ранее лагуны.
Километрах в 10 от реки Соен тропа оставляет берег и через небольшой перевал, состоящий из роговообманкового андезита, выходит к реке Витухэ — первому правому притоку Кусуна. Она течет в направлении с юго-запада на северо-восток и по пути принимает в себя
один только безымянный ключик. Окрестные горы покрыты березняком, порослью дуба и сибирской пихтой.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу дня достигла +3°С. Осень на берегу моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно идти в
одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с собой мы несли
только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к устью реки Тахобе и там нас ожидать.
На этом участке в Нахтоху впадают следующие реки: с левой стороны — Бия и Локтоляги с перевалами на
одну из прибрежных рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься
только до реки Малу-Сагды. На подъем против воды нужно четверо суток, а на сплав по течению —
один день. Янсели сказал, что по реке Нахтоху идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по реке Локтоляги, мальма поднимается до порогов реки Дагды, а горбуша — до реки Нунгини.
На другой день с бивака мы снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой —
одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и
только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Здесь было их
только пять человек: четыре постоянных обитателя и
один пришлый, с реки Кусуна.
Я хотел было вскрыть
один из гробов, но в это время в стороне услышал голоса и пошел к ним навстречу. Через минуту из кустов вышли два удэгейца,
только что прибывшие с реки Един.
Это было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь и запасы продовольствия. При себе мы имели
только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду, по
одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу, на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них было так далеко и они были так бедны, что рассчитывать на приют у них всего отряда нечего было и думать.
2 декабря стрелки закончили все работы. Для окончательных сборов им дан был еще
один день. На Бикин до первого китайского поселка с нами решил идти старик маньчжур Чи Ши-у. 3-го числа после полудня мы занялись укладкой грузов на нарты. Наутро оставалось собрать
только свои постели и напиться чаю.
Еще недавно вся долина Кусуна была покрыта густыми смешанными лесами. Два больших пожара, следовавших
один за другим, уничтожили их совершенно. Теперь Кусунская долина представляет собой сплошную гарь. Особенно сильно выгорели леса на реках Буй, Холосу, Фу, Бягаму, Сололи и Цзава 3-я. Живой лес сохранился еще
только по рекам Одо, Агдыне и Сидэкси (она же Сиденгей).
19 декабря наш отряд достиг реки Бягаму, текущей с юго-востока, по которой можно выйти на реку Кусун. Эта река и по величине, и по обилию воды раза в два больше Мыге. Близ своего устья она около 20 м шириной и 1–1,5 м глубиной. По словам удэгейцев, вся долина Бягаму покрыта гарью; лес сохранился
только около Бикина. Раньше Бягаму было
одним из самых зверовых мест; особенно много было здесь лосей. Ныне это пустыня. После пожаров все звери ушли на Арму и Кулумбе, притоки Имана.
Я подумал было, что он говорит про удэгейцев, и мысленно удивился, как ночью они ходят по тайге на лыжах. Но вспомнил, что Дерсу «людьми» называл не
одних только людей, и сразу все понял: кабанов преследовал тигр. Значит, хищник был где-то поблизости от нас.
Потому ли, что на своей жизни ему много приходилось убирать брошенных трупов и он привык относиться к этой работе равнодушно, или потому, что хоронили какого-то безвестного «инородца»,
только по выражению лица его я понял, что особенно заниматься розысками убийц он не будет и намерен ограничиться
одним протоколом.