Неточные совпадения
Ущелье, по которому мы шли,
было длинное и извилистое. Справа и слева к нему подходили другие такие же ущелья. Из них с шумом бежала вода. Распадок [Местное название узкой долины.] становился шире и постепенно превращался в долину. Здесь на деревьях
были старые затески, они привели нас на тропинку. Гольд шел впереди и все
время внимательно смотрел под ноги. Порой он нагибался к земле и разбирал листву руками.
Во-первых, на тропе нигде не
было видно конских следов, во-вторых, по сторонам она не
была очищена от ветвей; наши лошади пробирались с трудом и все
время задевали вьюками за деревья.
Видно
было, что он в жизни прошел такую школу, которая приучила его
быть энергичным, деятельным и не тратить
времени понапрасну.
В одном месте
было много плавникового леса, принесенного сюда во
время наводнений. На Лефу этим пренебрегать нельзя, иначе рискуешь заночевать без дров. Через несколько минут стрелки разгружали лодку, а Дерсу раскладывал огонь и ставил палатку.
Вечером у всех
было много свободного
времени. Мы сидели у костра,
пили чай и разговаривали между собой. Сухие дрова горели ярким пламенем. Камыши качались и шумели, и от этого шума ветер казался сильнее, чем он
был на самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
В это
время они
были похожи на древних летучих ящеров.
Тут я только понял весь ужас нашего положения. Ночью во
время пурги нам приходилось оставаться среди болот без огня и теплой одежды. Единственная моя надежда
была на Дерсу. В нем одном я видел свое спасение.
Кроме лиц, перечисленных в приказе, в экспедиции приняли еще участие: бывший в это
время начальником штаба округа генерал-лейтенант П.К. Рутковский и в качестве флориста — лесничий Н.А. Пальчевский. Цель экспедиции — естественно-историческая. Маршруты
были намечены по рекам Уссури, Улахе и Фудзину по десятиверстной и в прибрежном районе — по сорокаверстной картам издания 1889 года.
В то
время все сведения о центральной части Сихотэ-Алиня
были крайне скудны и не заходили за пределы случайных рекогносцировок. Что же касается побережья моря к северу от залива Ольги, то о нем имелись лишь отрывочные сведения от морских офицеров, посещавших эти места для промеров бухт и заливов.
Река действует в одно и то же
время и как
пила и как напильник.
Во
время путешествия скучать не приходится. За день так уходишься, что еле-еле дотащишься до бивака. Палатка, костер и теплое одеяло кажутся тогда лучшими благами, какие только даны людям на земле; никакая городская гостиница не может сравниться с ними.
Выпьешь поскорее горячего чаю, залезешь в свой спальный мешок и уснешь таким сном, каким спят только усталые.
Из опыта выяснилось, что во
время сильных дождей
быть в дороге невыгодно, потому что пройти удается немного, люди и лошади скоро устают, седла портятся, планшет мокнет и т.д.
Было каникулярное
время, и потому нас поместили в школе, лошадей оставили на дворе, а все имущество и седла сложили под навесом.
Время было раннее, и потому решено
было не задерживаться здесь.
Пойманный заяц
был маленький, серо-бурого цвета. Такую окраску он сохраняет все
время — и летом и зимой. Областью распространения этого зайца в Приамурье является долина реки Уссури с притоками и побережье моря до мыса Белкина. Кроме этого зайца, в Уссурийском крае водится еще заяц-беляк и черный заяц — вид, до сих пор еще не описанный. Он совершенно черного цвета и встречается редко.
Быть может, это просто отклонение зайца-беляка. Ведь
есть же черно-бурые лисицы, черные волки, даже черные зайцы-русаки.
У Дерсу
была следующая примета: если во
время дождя в горах появится туман и он
будет лежать неподвижно — это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается — это признак затяжного дождя и, может
быть, тайфуна [Тайфун — искаженное китайское слово «тайфынь» — большой ветер, как называют тихоокеанские циклоны.].
Он упустил из виду, что со
временем они потускнеют и на большом расстоянии
будут видны плохо.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься в долину и идти по течению воды. Восточный склон хребта
был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много
времени. Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать на юг; тогда мы пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Наконец мне наскучило сидеть на одном месте: я решил повернуть назад и идти навстречу своему отряду. В это
время до слуха моего донесся какой-то шорох. Слышно
было, как кто-то осторожно шел по чаще. «Должно
быть, зверь», — подумал я и приготовил винтовку. Шорох приближался.
Местность эта называется Иолайза. Это
была последняя земледельческая фанза. Дальше шла тайга — дикая и пустынная, оживающая только зимой на
время соболевания.
Фанза
была старенькая, покосившаяся; кое-где со стен ее обвалилась глиняная штукатурка; старая, заплатанная и пожелтевшая от
времени бумага в окнах во многих местах
была прорвана; на пыльных канах лежали обрывки циновок, а на стене висели какие-то выцветшие и закоптелые тряпки. Всюду запустение, грязь и нищета.
За это
время они успели достать всего только 8 раковин, из которых ни одной не
было с жемчугом.
Меня эта картина очень заинтересовала. Я подошел ближе и стал наблюдать. На колоднике лежали сухие грибки, корешки и орехи. Та к как ни грибов, ни кедровых орехов в лесу еще не
было, то, очевидно, бурундук вытащил их из своей норки. Но зачем? Тогда я вспомнил рассказы Дерсу о том, что бурундук делает большие запасы продовольствия, которых ему хватает иногда на 2 года. Чтобы продукты не испортились, он
время от
времени выносит их наружу и сушит, а к вечеру уносит обратно в свою норку.
Время от
времени в лесу слышались странные звуки, похожие на барабанный бой. Скоро мы увидели и виновника этих звуков — то
была желна. Недоверчивая и пугливая, черная с красной головкой, издали она похожа на ворону. С резкими криками желна перелетала с одного места на другое и, как все дятлы, пряталась за деревья.
Читатель ошибется, если вообразит себе женьшеневую плантацию в виде поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено
было в разное
время несколько корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие корни. Первое, что я увидел, — это навесы из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась земля, с боков
были посажены папоротники и из соседнего ручья проведена узенькая канавка, по которой сочилась вода.
Чужое продовольствие в тайге трогать нельзя. Только в случае крайнего голода можно им воспользоваться, но при непременном условии, чтобы из первых же земледельческих фанз взятое
было доставлено обратно на место. Тот, кто не исполнит этого обычая, считается грабителем и подвергается жестокому наказанию. Действительно, кража продовольствия в зверовой фанзе принуждает соболевщика раньше
времени уйти из тайги, а иногда может поставить его прямо-таки в безвыходное положение.
Долина Вай-Фудзина богата террасами. Террасы эти идут уступами, точно гигантские ступени. Это так называемые «пенеплены». В древние геологические периоды здесь
были сильные денудационные процессы [От слова «денудация» — процесс разрушения и сноса горных пород под влиянием воздуха, воды, ледников. (Прим. ред.)], потом произошло поднятие всей горной системы и затем опять размывание. Вода в реках в одно и то же
время действовала и как
пила, и как напильник.
Общее направление реки Вай-Фудзина юго-восточное. В одном месте она делает излом к югу, но затем выпрямляется вновь и уже сохраняет это направление до самого моря. На западе ясно виднелся Сихотэ-Алинь. Я ожидал увидеть громаду гор и причудливые острые вершины, но передо мной
был ровный хребет с плоским гребнем и постепенным переходом от куполообразных вершин к широким седловинам.
Время и вода сделали свое дело.
Вчера мы до того
были утомлены, что далее не осмотрелись как следует,
было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км. С правой стороны ее тянутся двойные террасы, с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно видеть длинное болото. Это место, где раньше проходила река. Во
время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
Они все
время были в движении, одновременно и веселились и охотились за насекомыми.
Места, где раньше
были крестьянские дома, видны и по сие
время.
В самом углу залива находится русское селение, называвшееся ранее постом Ольги. Первой постройкой, которая появилась здесь в 1854 году,
была матросская казарма. В 1878 году сюда приехали лесничий и фельдшер, а до того
времени местный пристав исполнял их обязанности: он
был и учителем, и врачом, чинил суд и расправу.
Другой достопримечательностью поста
была маленькая чугунная пушка на неподвижном деревянном лафете. Я видел ее в полном пренебрежении на площади около дома лесничего. По рассказам старожилов, она привезена
была в пост Ольги для того, чтобы во
время тумана подавать сигналы кораблям, находящимся в открытом море.
Та к отступает океан, нарастает суша, и настанет
время, когда Вай-Фудзин
будет впадать не в залив Ольги, а непосредственно в море.
В это
время в лесу раздался какой-то шорох. Собаки подняли головы и насторожили уши. Я встал на ноги. Край палатки приходился мне как раз до подбородка. В лесу
было тихо, и ничего подозрительного я не заметил. Мы сели ужинать. Вскоре опять повторился тот же шум, но сильнее и дальше в стороне. Тогда мы стали смотреть втроем, но в лесу, как нарочно, снова воцарилась тишина. Это повторилось несколько раз кряду.
Начиная с 7 июля погода снова стала портиться. Все
время шли дожди с ветром. Воспользовавшись непогодой, я занялся вычерчиванием маршрутов и обработкой путевых дневников. На эту работу ушло 3 суток. Покончив с ней, я стал собираться в новую экспедицию на реку Арзамасовку. А.И. Мерзлякову
было поручено произвести съемку Касафуновой долины и Кабаньей пади, а Г.И. Гранатман взялся произвести рекогносцировку в направлении Арзамасовка — Тадушу.
Когда мы окончили осмотр пещер, наступил уже вечер. В фанзе Че Фана зажгли огонь. Я хотел
было ночевать на улице, но побоялся дождя. Че Фан отвел мне место у себя на кане. Мы долго с ним разговаривали. На мои вопросы он отвечал охотно, зря не болтал, говорил искренно. Из этого разговора я вынес впечатление, что он действительно хороший, добрый человек, и решил по возвращении в Хабаровск хлопотать о награждении его чем-нибудь за ту широкую помощь, какую он в свое
время оказывал русским переселенцам.
Быть в лесу, наполненном дикими зверями, без огня, во
время ненастья — жутко. Сознанье своей беспомощности заставило меня идти осторожно и прислушиваться к каждому звуку. Нервы
были напряжены до крайности. Шелест упавшей ветки, шорох пробегающей мыши казались преувеличенными, заставляли круто поворачивать в их сторону.
Залезть на дерево! Эта глупая мысль всегда первой приходит в голову заблудившемуся путнику. Я сейчас же отогнал ее прочь. Действительно, на дереве
было бы еще холоднее, и от неудобного положения стали бы затекать ноги. Зарыться в листья! Это не спасло бы меня от дождя, но, кроме того, легко простудиться. Как я ругал себя за то, что не взял с собой спичек. Я мысленно дал себе слово на будущее
время не отлучаться без них от бивака даже на несколько метров.
Через четверть часа я подошел настолько близко к огню, что мог рассмотреть все около него. Прежде всего я увидел, что это не наш бивак. Меня поразило, что около костра не
было людей. Уйти с бивака ночью во
время дождя они не могли. Очевидно, они спрятались за деревьями.
Пока я
был на реке Арзамасовке, из Владивостока прибыли давно жданные грузы. Это
было как раз кстати. Окрестности залива Ольги уже
были осмотрены, и надо
было двигаться дальше. 24 и 25 июля прошли в сборах. За это
время лошади отдохнули и оправились. Конское снаряжение и одежда людей
были в порядке, запасы продовольствия пополнены.
Река Ольга состоит из 2 речек одинаковой величины со множеством мелких притоков, отчего долина ее кажется широкой размытой котловиной. Раньше жители поста Ольги сообщались с заливом Владимира по тропе, проложенной китайскими охотниками. Во
время русско-японской войны в 1905 году в заливе Владимира разбился крейсер «Изумруд». Для того чтобы имущество с корабля можно
было перевезти в пост Ольги, построили колесную дорогу. С того
времени между обоими заливами установилось правильное сообщение.
Значит, присоски ее действовали некоторое
время и после того, как она
была отрезана и положена в банку с формалином.
В лесу попадалось много следов пятнистых оленей. Вскоре мы увидели и самих животных. Их
было три: самец, самка и теленок. Казаки стреляли, но промахнулись, чему я
был несказанно рад, так как продовольствия у нас
было вдоволь, а
время пантовки [Охота за оленями в начале лета ради добычи пантов.] давно уже миновало.
Должно
быть, солнце скрылось за горизонтом, потому что вдруг стало темно. Дневной свет некоторое
время еще спорил с сумерками, но видно
было, что ночь скоро возьмет верх и завладеет сперва землей, а потом и небесами.
Если бы в это
время был посторонний наблюдатель, то он увидел бы, как два человека схватили друг друга в объятия, словно хотели бороться.
Погода нам не благоприятствовала. Все
время моросило, на дорожке стояли лужи, трава
была мокрая, с деревьев падали редкие крупные капли. В лесу стояла удивительная тишина. Точно все вымерло. Даже дятлы и те куда-то исчезли.
Было уже около 11 часов утра. Судя по
времени, вьючный обоз должен
был давно уже обогнать нас, а между тем сзади, в тайге, ничего не
было слышно.
Действительно, совершенно свежие отпечатки большой кошачьей лапы отчетливо виднелись на грязной тропинке. Когда мы шли сюда, следов на дороге не
было. Я это отлично помнил, да и Дерсу не мог бы пройти их мимо. Теперь же, когда мы повернули назад и пошли навстречу отряду, появились следы: они направлялись в нашу сторону. Очевидно, зверь все
время шел за нами «по пятам».
— Сегодня кони все
время чего-то боятся, — сказал один из них. — Не
едят, все куда-то смотрят. Нет ли какого зверя поблизости?