Неточные совпадения
В память избавления своего от врага они поставили крест на
высокой горе, которая с той
поры стала называться Крестовою.
Ориентировочным пунктом может служить здесь
высокая скалистая сопка, называемая старожилами-крестьянами Петуший гребень. Гора эта входит в состав водораздела между реками Тапоузой и Хулуаем. Подъем на перевал в истоках Хулуая длинный и пологий, но спуск к Тапоузе крутой. Кроме этой сопки, есть еще другая гора — Зарод; в ней находится Макрушинская пещера — самая большая, самая интересная и до сих
пор еще не прослеженная до конца.
При лудеве находилась фанза с двором, окруженным
высоким частоколом. Здесь обыкновенно производится операция снимания пантов с живых оленей. За фанзой около забора были выстроены какие-то клетки, похожие на стойла. В этих клетках китайцы держат оленей до тех
пор, пока их рога не достигнут наибольшей ценности.
Но внесение утилитарного элемента в понимание аскезы привело к тому, что
высокий порыв к соучастию в искуплении, к помощи спасению других привел к ужасным злоупотреблениям торговли индульгенциями, вызвавшими бурный протест Лютера.
Неточные совпадения
Однако счастье его было так велико, что это признание не нарушило его, а придало ему только новый оттенок. Она простила его; но с тех
пор он еще более считал себя недостойным ее, еще ниже нравственно склонялся пред нею и еще
выше ценил свое незаслуженное счастье.
Алексей Александрович строго остановил ее, высказав мысль, что жена его
выше подозрения, и с тех
пор стал избегать графини Лидии Ивановны.
Левин Взял косу и стал примериваться. Кончившие свои ряды, потные и веселые косцы выходили один зa другим на дорогу и, посмеиваясь, здоровались с барином. Они все глядели на него, но никто ничего не говорил до тех
пор, пока вышедший на дорогу
высокий старик со сморщенным и безбородым лицом, в овчинной куртке, не обратился к нему.
Левин чувствовал всё более и более, что все его мысли о женитьбе, его мечты о том, как он устроит свою жизнь, что всё это было ребячество и что это что-то такое, чего он не понимал до сих
пор и теперь еще менее понимает, хотя это и совершается над ним; в груди его всё
выше и
выше поднимались содрогания, и непокорные слезы выступали ему на глаза.
Он имел о себе самое
высокое мнение; тщеславие его не знало границ, но он держался просто, глядел одобрительно, слушал снисходительно и так добродушно смеялся, что на первых
порах мог даже прослыть за «чудного малого».