Неточные совпадения
На другой день, 7 сентября, мы продолжали наше путешествие. От китайского охотничьего балагана
шли 2 тропы: одна — вниз, по реке Синанце, а другая — вправо, по реке Аохобе (по-удэгейски — Эhе, что значит —
черт). Если бы я
пошел по Синанце, то вышел бы прямо
к заливу Джигит. Тогда побережье моря между реками Тютихе и Иодзыхе осталось бы неосмотренным.
Естественно, что наше появление вызвало среди китайцев тревогу. Хозяин фанзы волновался больше всех. Он тайком
послал куда-то рабочих. Спустя некоторое время в фанзу пришел еще один китаец. На вид ему было 35 лет. Он был среднего роста, коренастого сложения и с типично выраженными монгольскими
чертами лица. Наш новый знакомый был одет заметно лучше других. Держал он себя очень развязно и имел голос крикливый. Он обратился
к нам на русском языке и стал расспрашивать, кто мы такие и куда
идем.
Говоря это, он достал с воза теплые вязаные перчатки и подал их мне. Я взял перчатки и продолжал работать. 2 км мы
шли вместе, я
чертил, а крестьянин рассказывал мне про свое житье и ругательски ругал всех и каждого. Изругал он своих односельчан, изругал жену, соседа, досталось учителю и священнику. Надоела мне эта ругань. Лошаденка его
шла медленно, и я видел, что при таком движении
к вечеру мне не удастся дойти до Имана. Я снял перчатки, отдал их возчику, поблагодарил его и, пожелав успеха, прибавил шагу.
Пахарь ломал свой плуг, бровари и пивовары кидали свои кади и разбивали бочки, ремесленник и торгаш
посылал к черту и ремесло и лавку, бил горшки в доме.
Восхищались балетными антраша, в которых Камарго делала четыре удара, Фанни Эльслер — пять, Тальони — шесть, Гризи и Сангалли — семь, но вышла на сцену шансонетка — и все эти антраша
пошли к черту!
Неточные совпадения
Пусть каждый возьмет в руки по улице…
черт возьми, по улице — по метле! и вымели бы всю улицу, что
идет к трактиру, и вымели бы чисто…
Сама лисица хитрая, // По любопытству бабьему, // Подкралась
к мужикам, // Послушала, послушала // И прочь
пошла, подумавши: // «И
черт их не поймет!» // И вправду: сами спорщики // Едва ли знали, помнили — // О чем они шумят…
Быть может, он для блага мира // Иль хоть для
славы был рожден; // Его умолкнувшая лира // Гремучий, непрерывный звон // В веках поднять могла. Поэта, // Быть может, на ступенях света // Ждала высокая ступень. // Его страдальческая тень, // Быть может, унесла с собою // Святую тайну, и для нас // Погиб животворящий глас, // И за могильною
чертою //
К ней не домчится гимн времен, // Благословение племен.
— Если только он будет дома, — прибавил он. — Фу,
черт! В своем больном не властен, лечи поди! Не знаешь, он
к тем
пойдет, али те сюда придут?
—
Черт возьми!
пойду сам
к Порфирию! И уж прижму ж я его, по-родственному; пусть выложит мне все до корней. А уж Заметова…