Хотя в этом кортеже и старались все иметь печальные лица (секретарь депутатского собрания успел даже выжать из глаз две — три слезинки), но
истинного горя и сожаления ни в ком не было заметно, за исключением, впрочем, дворовой прачки Петра Григорьича — женщины уже лет сорока и некрасивой собою: она ревмя-ревела в силу того, что последнее время барин приблизил ее к себе, и она ужасно этим дорожила и гордилась!
Хотя Глеб коротко ознакомился теперь с
истинным горем — таким горем, которое не имело уже ничего общего с неудачами и невзгодами по части промысла или хозяйства, он никак не предполагал, чтобы другой человек, и тем менее сосед, мог испытать что-нибудь подобное.
Цветов им теперь приносить уже некому, но в московских норах и трущобах есть люди, которые помнят белоголового длинного старика, который словно чудом умел узнавать, где есть
истинное горе, и умел поспевать туда вовремя сам или посылал не с пустыми руками своего доброго пучеглазого слугу.
Дело в том, что ни одна из них не замечала — конечно, и не могла заметить — тех тонких признаков душевной скорби, того немого отчаяния (единственных выражений
истинного горя), которые, между прочим, сильно обозначались во все то время в каждой черте лица, в каждом движении сиротки.
Неточные совпадения
Тщеславие есть чувство самое несообразное с
истинною горестью, и вместе с тем чувство это так крепко привито к натуре человека, что очень редко даже самое сильное
горе изгоняет его.
— «Что ж не выменял?» — «Не отдают; да не уйдет она от меня!» Эти шесть миль, которые мы ехали с доктором, большею частью по побочным дорогам, были
истинным истязанием, несмотря на живописные овраги и холмы: дорогу размыло дождем, так что по
горам образовались глубокие рытвины, и экипажи наши не катились, а перескакивали через них.
И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошинки сделал
гору, — знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды
истинной…
В азарт она не приходила, а впадала больше буколическое настроение, с восторгом вникая во все подробности бедноватого быта Лопуховых и находя, что именно так следует жить, что иначе нельзя жить, что только в скромной обстановке возможно
истинное счастье, и даже объявила Сержу, что они с ним отправятся жить в Швейцарию, поселятся в маленьком домике среди полей и
гор, на берегу озера, будут любить друг друга, удить рыбу, ухаживать за своим огородом;
Непроходимая сахалинская тайга,
горы, постоянная сырость, туманы, безлюдье, медведи, голод, мошка, а зимою страшные морозы и метели — вот
истинные друзья надзора.