Неточные совпадения
Вечером Марченко и Олентьев улеглись спать раньше нас, а мы с Дерсу, по обыкновению, сидели и разговаривали. Забытый на
огне чайник настойчиво напоминал о себе шипением. Дерсу отставил его
немного, но чайник продолжал гудеть. Дерсу отставил его еще дальше. Тогда чайник запел тоненьким голоском.
— Пошли вон! — прогоняли стрелки собак из палатки. Собаки вышли,
немного посидели у
огня, а затем снова полезли к людям. Леший примостился в ногах у Туртыгина, а Альпа легла на мое место.
Под большой елью, около которой горел
огонь, было
немного суше. Мы разделись и стали сушить белье. Потом мы нарубили пихтача и, прислонившись к дереву, погрузились в глубокий сон.
К вечеру мы
немного не дошли до перевала и остановились у предгорий Сихотэ-Алиня. На этот день на разведки я послал казаков, а сам с Дерсу остался на биваке. Мы скоро поставили односкатную палатку, повесили над
огнем чайник и стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал записи в свой дневник.
Во вторую половину дня нам удалось пройти только до перевала. Заметив, что вода в речке начинает иссякать, мы отошли
немного в сторону и стали биваком недалеко от водораздела. Весело затрещали сухие дрова в костре. Мы грелись около
огня и делились впечатлениями предыдущей ночи.
Неточные совпадения
Он знак подаст — и все хлопочут; // Он пьет — все пьют и все кричат; // Он засмеется — все хохочут; // Нахмурит брови — все молчат; // Так, он хозяин, это ясно: // И Тане уж не так ужасно, // И любопытная теперь //
Немного растворила дверь… // Вдруг ветер дунул, загашая //
Огонь светильников ночных; // Смутилась шайка домовых; // Онегин, взорами сверкая, // Из-за стола гремя встает; // Все встали: он к дверям идет.
Оставшись в одном белье, он тихо опустился на кровать, окрестил ее со всех сторон и, как видно было, с усилием — потому что он поморщился — поправил под рубашкой вериги. Посидев
немного и заботливо осмотрев прорванное в некоторых местах белье, он встал, с молитвой поднял свечу в уровень с кивотом, в котором стояло несколько образов, перекрестился на них и перевернул свечу
огнем вниз. Она с треском потухла.
Женщина рассказала печальную историю, перебивая рассказ умильным гульканием девочке и уверениями, что Мери в раю. Когда Лонгрен узнал подробности, рай показался ему
немного светлее дровяного сарая, и он подумал, что
огонь простой лампы — будь теперь они все вместе, втроем — был бы для ушедшей в неведомую страну женщины незаменимой отрадой.
— То есть погасил бы
огонь и остался в темноте! Хороша жизнь! Эх, Илья! ты хоть пофилософствовал бы
немного, право! Жизнь мелькнет, как мгновение, а он лег бы да заснул! Пусть она будет постоянным горением! Ах, если б прожить лет двести, триста! — заключил он, — сколько бы можно было переделать дела!
Во мне есть
немного этого чистого
огня, и если он не остался до конца чистым, то виноваты… многие… и даже сами женщины…