Неточные совпадения
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит
опасное место. Однако я заметил, что это была не
та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
Чем ближе я подходил к
опасному месту,
тем становилось страшнее.
На Имане, как на всех горных речках, много порогов. Один из них,
тот самый, который находится на половине пути между Сидатуном и Арму, считается самым
опасным. Здесь шум воды слышен еще издали, уклон дна реки заметен прямо на глаз. С противоположного берега нависла скала. Вода с пеной бьет под нее. От брызг она вся обмерзла.
— Самое же главнейшее и обидное, — продолжал Тиунов, отчётливо, раздельно, точно он свидетельствовал на суде, — и самое
опасное то, что всё это есть тонкая интрига со стороны чужеродных людей: заметивши в русских мелких людях ихнюю склонность к мечтанию и пользуясь стеснённым положением их жизни, хитрые люди внушают самое несбыточное, чтобы сразу солидный народ и начальство видели, сколь все запросы невозможны и даже безумны.
Человеческий эгоцентризм и самолюбие все переворачивают в противоположное и делают
опасным то, что казалось наиболее безопасным, например смирение и послушание.
Неточные совпадения
Но бумага не приходила, а бригадир плел да плел свою сеть и доплел до
того, что помаленьку опутал ею весь город. Нет ничего
опаснее, как корни и нити, когда примутся за них вплотную. С помощью двух инвалидов бригадир перепутал и перетаскал на съезжую почти весь город, так что не было дома, который не считал бы одного или двух злоумышленников.
Напоминанием об
опасном хождении, — говорит он, — жители города Глупова нимало потревожены не были, ибо и до
того, по самой своей природе, великую к таковому хождению способность имели и повсеминутно в оном упражнялись.
Как нарочно, это случилось в
ту самую пору, когда страсть к законодательству приняла в нашем отечестве размеры чуть-чуть не
опасные; канцелярии кипели уставами, как никогда не кипели сказочные реки млеком и медом, и каждый устав весил отнюдь не менее фунта.
В ней было возбуждение и быстрота соображения, которые появляются у мужчин пред сражением, борьбой, в
опасные и решительные минуты жизни,
те минуты, когда раз навсегда мужчина показывает свою цену и
то, что всё прошедшее его было не даром, а приготовлением к этим минутам.
Ну, а евреи, магометане, конфуцианцы, буддисты — что же они такое? — задал он себе
тот самый вопрос, который и казался ему
опасным.