Утром 3 ноября мы съели последнюю юколу и пошли в путь с легкими котомками. Теперь единственная надежда осталась на охоту. Поэтому было решено, что Дерсу пойдет вперед, а мы, чтобы не пугать зверя, пойдем сзади в 300 шагах от него. Наш
путь лежал по неизвестной нам речке, которая, насколько это можно было видеть с перевала, текла на запад.
Неточные совпадения
Дальнейший
путь экспедиции
лежал через горы.
Деревня Нотохоуза — одно из самых старых китайских поселений в Уссурийском крае. Во времена Венюкова (1857 год) сюда со всех сторон стекались золотопромышленники, искатели женьшеня, охотники и звероловы. Старинный
путь, которым уссурийские манзы сообщались с постом Ольги,
лежал именно здесь. Вьючные караваны их шли мимо Ното по реке Фудзину через Сихотэ-Алинь к морю. Этой дорогой предстояло теперь пройти и нам.
На
пути нам встречались каскадные горные ручьи и глубокие овраги, на дне которых
лежал еще снег.
По первой
лежит путь на Ли-Фудзин, к местности Сяень-Лаза [Сянь-ян-ла-цзы — скала, обращенная к солнцу.].
Путь наш
лежал правым берегом Ли-Фудзина. Иногда тропинка отходила в сторону, углубляясь в лес настолько, что трудно было ориентироваться и указать, где течет Ли-Фудзин, но совершенно неожиданно мы снова выходили на реку и шли около береговых обрывов.
Наскоро поужинав, мы пошли с Дерсу на охоту.
Путь наш
лежал по тропинке к биваку, а оттуда наискось к солонцам около леса. Множество следов изюбров и диких коз было заметно по всему лугу. Черноватая земля солонцов была почти совершенно лишена растительности. Малые низкорослые деревья, окружавшие их, имели чахлый и болезненный вид. Здесь местами земля была сильно истоптана. Видно было, что изюбры постоянно приходили сюда и в одиночку и целыми стадами.
В этот день на Тютихе пришли Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков. Их
путь до фанзы Тадянза [Да-дянь-цзы — обширное пастбище.]
лежал сначала по Тадушу, а затем по левому ее притоку, Цимухе. Последняя состоит из 2 речек, разделенных между собой небольшой возвышенностью, поросшей мелким лесом и кустарником. Одна речка течет с севера, другая — с востока.
Сначала
путь наш
лежал на юг по небольшой тропинке, проложенной по самому верхнему и правому притоку Синанцы, длиной в 2–3 км. Горы в этих местах состоят из порфиров, известняков и оруденелых фельзитов. Во многих местах я видел прожилки серебросвинцовой руды, цинковой обманки и медного колчедана.
К полудню мы достигли маленькой зверовой фанзочки, расположенной у слияния 3 горных ручьев. По среднему
лежал наш
путь.
Теперь
путь наш
лежал вниз по реке Синанце. Она течет по широкой межскладчатой долине в меридиональном направлении с некоторым склонением на восток. Река эта очень извилиста. Она часто разбивается на протоки и образует многочисленные острова, поросшие тальниками. Ширина ее 40–50 м и глубина 3,6–4,5 м. Леса, растущие по обеим сторонам реки, смешанные, со значительным преобладанием хвои.
— Ну, хлопцы, полно спать! Пора, пора! Напойте коней! А где стара́? (Так он обыкновенно называл жену свою.) Живее, стара, готовь нам есть;
путь лежит великий!
Наши съезжали сегодня на здешний берег, были в деревне у китайцев, хотели купить рыбы, но те сказали, что и настоящий и будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно не было весело: наш
путь лежал или по английским портам, или у таких берегов, на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.
Дальнейший
путь лежал вниз по Сице. Она шириной около 4 м, глубиной 0,6 м и в нижнем течении очень порожиста и бурлива. По мере того как мы отходили от водораздела, долина суживалась все более и более и наконец превратилась в глубокое ущелье. Здесь с обеих сторон высятся мощные древнеречные террасы, состоящие из глинистых сланцев с прослойками желтого мелкозернистого песчаника и молочно-белого кварца. Сланцы сильно перемяты и кажутся плойчатыми.
Неточные совпадения
— Напротив, тысячи — трудно без греха, а миллионы наживаются легко. Миллионщику нечего прибегать к кривым
путям. Прямой таки дорогой так и ступай, все бери, что ни
лежит перед тобой! Другой не подымет.
Он видит: Терек своенравный // Крутые роет берега; // Пред ним парит орел державный, // Стоит олень, склонив рога; // Верблюд
лежит в тени утеса, // В лугах несется конь черкеса, // И вкруг кочующих шатров // Пасутся овцы калмыков, // Вдали — кавказские громады: // К ним
путь открыт. Пробилась брань // За их естественную грань, // Чрез их опасные преграды; // Брега Арагвы и Куры // Узрели русские шатры.
—
Путь к истинной вере
лежит через пустыню неверия, — слышал он. — Вера, как удобная привычка, несравнимо вреднее сомнения. Допустимо, что вера, в наиболее ярких ее выражениях, чувство ненормальное, может быть, даже психическая болезнь: мы видим верующих истериками, фанатиками, как Савонарола или протопоп Аввакум, в лучшем случае — это слабоумные, как, например, Франциск Ассизский.
— В библии она прочитала: «И вражду положу между тобою и между женою». Она верит в это и боится вражды, лжи. Это я думаю, что боится. Знаешь — Лютов сказал ей: зачем же вам в театрах лицедействовать, когда, по природе души вашей,
путь вам
лежит в монастырь? С ним она тоже в дружбе, как со мной.
— Городок наш милый относится к числу отодвинутых в сторону от
путей новейшей истории, поэтому в нем много важного и ценного
лежит нетронуто, по укладкам, по сундукам, ожидая прикосновения гениальной руки нового Карамзина или хотя бы Забелина.