Неточные совпадения
Читатель ошибется, если вообразит себе женьшеневую плантацию в виде
поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено было в разное время несколько корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие корни. Первое, что я увидел, — это навесы из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась земля, с боков были посажены папоротники и из соседнего ручья проведена узенькая канавка,
по которой сочилась вода.
Приблизительно еще с час мы шли лесом. Вдруг чаща начала редеть. Перед нами открылась большая
поляна. Тропа перерезала ее наискось
по диагонали. Продолжительное путешествие
по тайге сильно нас утомило. Глаз искал отдыха и простора. Поэтому можно себе представить, с какой радостью мы вышли из леса и стали осматривать
поляну.
С правой стороны
поляны было узкое болото с солонцами, куда,
по словам Дерсу, постоянно
по ночам выходили изюбры и дикие козы, чтобы полакомиться водяным лютиком и погрызть соленую черную землю.
Через час наблюдатель со стороны увидел бы такую картину: на
поляне около ручья пасутся лошади; спины их мокры от дождя. Дым от костров не подымается кверху, а стелется низко над землей и кажется неподвижным. Спасаясь от комаров и мошек, все люди спрятались в балаган. Один только человек все еще торопливо бегает
по лесу — это Дерсу: он хлопочет о заготовке дров на ночь.
Около Черных скал тропа разделилась. Одна (правая) пошла в горы в обход опасного места, а другая направилась куда-то через реку. Дерсу, хорошо знающий эти места, указал на правую тропу. Левая,
по его словам, идет только до зверовой фанзы Цу-жун-гоу [Цун-жун-гоу —
поляна в лесу около реки.] и там кончается.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются в чащу, но перед сумерками начинают подыматься со своих лежек. Сначала они бродят
по опушкам леса, а когда ночная мгла окутает землю, выходят пастись на
поляны. Казаки не стали дожидаться сумерек и пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла. На биваке остались мы вдвоем с Дерсу.
Утром мне доложили, что Дерсу куда-то исчез. Вещи его и ружье остались на месте. Это означало, что он вернется. В ожидании его я пошел побродить
по поляне и незаметно подошел к реке. На берегу ее около большого камня я застал гольда. Он неподвижно сидел на земле и смотрел в воду. Я окликнул его. Он повернул ко мне свое лицо. Видно было, что он провел бессонную ночь.
Сначала на протяжении 10 км
по долине реки Динзахе тянутся
поляны, отделенные друг от друга небольшими перелесками, а затем начинаются сплошные леса, такие же роскошные, как и на Ли-Фудзине.
В 2 км от устья ее с правой стороны издавна живут удэгейцы. Стойбище их состоит из 4 фанз. В 1906 году их тут было только 15 человек обоего пола. В одном переходе от Арму, ниже
по Иману, есть другое удэгейское стойбище, Лаолю, с населением в восемь человек. Лаолю представляет собой
поляну с правой стороны реки длиной 4 км и шириной 1,5 км.
От Сянь-ши-хезы тропа идет
по правому берегу реки у подножия высоких гор. Через 2 км она опять выходит на
поляну, которую местные китайцы называют Хозенгоу [Ло-цзы-гоу — долина, имеющая форму лемеха плуга.].
Поляна эта длиной 5 км и шириной от 1 до 3 км.
Мы шли в середине, старики рядом, а молодежь бежала
по сторонам, увлекаясь следами выдр, лисиц и зайцев. На конце
поляны инородцы остановились и пропустили меня вперед.
Неточные совпадения
Сердце мое облилось кровью; пополз я
по густой траве вдоль
по оврагу, — смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжает из него на
поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагёз: все кинулись за ним с криком; долго, долго они за ним гонялись, особенно один раза два чуть-чуть не накинул ему на шею аркана; я задрожал, опустил глаза и начал молиться.
И снится чудный сон Татьяне. // Ей снится, будто бы она // Идет
по снеговой
поляне, // Печальной мглой окружена; // В сугробах снежных перед нею // Шумит, клубит волной своею // Кипучий, темный и седой // Поток, не скованный зимой; // Две жердочки, склеены льдиной, // Дрожащий, гибельный мосток, // Положены через поток: // И пред шумящею пучиной, // Недоумения полна, // Остановилася она.
Там были все наши. Но что это они делают?
По поляне текла та же мутная речка, в которую мы въехали. Здесь она дугообразно разлилась
по луговине, прячась в густой траве и кустах. Кругом росли редкие пальмы. Трое или четверо из наших спутников, скинув пальто и жилеты, стояли под пальмами и упражнялись в сбивании палками кокосовых орехов. Усерднее всех старался наш молодой спутник
по Капской колонии, П. А. Зеленый, прочие стояли вокруг и смотрели, в ожидании падения орехов. Крики и хохот раздавались
по лесу.
А кучер все мчал да мчал меня, то
по глухим переулкам, с бледными, но чистыми хижинами,
по улицам, то опять
по полянам,
по плантациям. Из-за деревьев продолжали выглядывать идиллии в таких красках, какие, конечно, не снились самому отцу Феокриту. Везде толпы; на балконах множество голов.
Приятная дрожь охватит всего, когда в такое утро выйдешь из теплой комнаты на улицу, а там заскрипят полозья, замелькает
по сторонам бесконечная снежная
поляна; в небе чуть-чуть мигают звездочки, позванивает колокольчик под дугой…