Неточные совпадения
День склонялся к вечеру. По небу медленно ползли легкие розовые облачка. Дальние горы, освещенные последними лучами заходящего солнца, казались фиолетовыми. Оголенные от листвы деревья приняли однотонную серую окраску. В нашей деревне по-прежнему царило полное спокойствие. Из длинных труб фанз вились белые дымки. Они быстро
таяли в прохладном вечернем воздухе. По дорожкам кое-где мелькали белые
фигуры корейцев. Внизу, у самой реки, горел огонь. Это был наш бивак.
Неточные совпадения
Фигура женщины все уменьшалась, точно
таяла, а Фома, не отрывая глаз, смотрел на нее и чувствовал, что помимо страха за отца и тоски о женщине — в душе его зарождается какое-то новое, сильное и едкое ощущение.
Саженях в пяти от нас земля на большом пространстве была покрыта толстым пластом чего-то густого, серого и волнообразного, похожего на весенний, уже начавший
таять, снег. Только долго и пристально всматриваясь, можно было разобрать отдельные
фигуры овец, плотно прильнувших одна к другой. Их было тут несколько тысяч, сдавленных сном и мраком ночи в густой, тёплый и толстый пласт, покрывавший степь. Иногда они блеяли жалобно и пугливо…
Толпа не бурлила больше. Она стояла неподвижным, черным кольцом и уже начинала
таять: отдельные
фигуры — понурые, с робкими движениями, точно прячась и стыдясь, медленно расползались в разные стороны.
Высокая
фигура Николая серела и уменьшалась, словно
тая в серой мгле. Еще минута, и он навсегда скрылся в той темной зловещей дали, откуда неожиданно пришел. И уже ничего живого не виделось в безлюдном пространстве, а Феноген Иваныч все еще стоял и смотрел. Крахмаленный воротник рубашки обмяк и прилип к шее; снежинки медленно
таяли на красной похолодевшей лысине и вместе со слезами катились по широкому бритому лицу.
Молодая попадья, прибежавшая на берег с народом, навсегда запомнила простую и страшную картину человеческой смерти: и тягучие, глухие стуки своего сердца, как будто каждый удар его был последним; и необыкновенную прозрачность воздуха, в котором двигались знакомые, простые, но теперь обособленные и точно отодранные от земли
фигуры людей; и оборванность смутных речей, когда каждое сказанное слово круглится в воздухе и медленно
тает среди новых нарождающихся слов.