Неточные совпадения
Вот впереди показался какой-то просвет. Я полагал, что это река; но велико было наше разочарование, когда мы почувствовали под ногами вязкий и влажный мох. Это было болото, заросшее лиственицей с подлесьем из багульника. Дальше за ним опять стеною стоял дремучий
лес. Мы пересекли болото
в том же юго-восточном направлении и вступили под своды старых елей и пихт. Здесь было еще темнее. Мы шли ощупью, вытянув вперед руки, и часто натыкались на сучья, которые как будто нарочно росли нам навстречу.
— Надо бы «взреветь», — сказал Ноздрин и, приложив руки ко рту
в виде рупора, закричал что есть силы, но звук голоса не распространился по
лесу и как-то глухо затерялся поблизости.
Ночь была черная и дождливая. Ветер дул все время с северо-востока порывами, то усиливаясь, то ослабевая. Где-то
в стороне скрипело дерево. Оно точно жаловалось на непогоду, но никто не внимал его стонам. Все живое попряталось
в норы, только мы одни блуждали по
лесу, стараясь выйти на реку Улике.
Слева
в виде длинной зубчатой развалившейся стены протянулся горный кряж, слагающийся из гранитных утесов, а справа — широкая долина, по которой извивалась речка, а за ней стоял хмурый елово-пихтовый
лес.
После завтрака я взял свое ружье и пошел осматривать долинку,
в которой мы встали биваком. С утра погода стояла великолепная: на небе не было ни единого облачка, солнце обильно посылало свои живительные лучи, и потому всюду на земле было так хорошо — по-праздничному. Кустарниковая и травяная растительность имела ликующий вид; из
лесу доносились пронзительные крики. дятлов, по воздуху носились шмели, порхали бабочки…
Привязав лодку к концу бревна, погребенного
в гальке, мы пошли туда, где были охотники. Когда мы взобрались на каменистый гребень, я увидел небольшую бухту с низким пологим берегом, поросшим хвойным
лесом.
Вечером, сидя у огня, я беседовал с Сунцаем. Он сообщил мне, что долинка речки, где мы стали биваком, считается у удэхейцев нечистым местом, а
в особенности
лес в нижней части ее с правой стороны. Здесь обиталище чорта Боко, благодаря козням которого люди часто блуждают по
лесу и не могут найти дорогу. Все удэхейцы избегают этого места, сюда никто не ходит на охоту и на ночлег останавливаются или пройдя или не доходя речки.
Я встал, стряхнул с себя апатию и с ружьем
в руках пошел вверх по долинке, окаймленной с обеих сторон невысокими холмами, покрытыми хвойно-смешанным
лесом.
Это был старый и густой
лес, полный сумрака и таинственной тишины,
в которой слышатся едва уловимые ухом звуки, рождающие
в душе человека тоскливое чувство одиночества и безотчетный страх.
Я весь отдался влиянию окружающей меня обстановки и шел по
лесу наугад. Один раз я чуть было не наступил на ядовитую змею. Она проползла около самых моих ног и проворно спряталась под большим пнем. Немного дальше я увидел на осокоре черную ворону. Она чистила нос о ветку и часто каркала, поглядывая вниз на землю. Испуганная моим приближением, ворона полетела
в глубь
леса, и следом за ней с земли поднялись еще две вороны.
Я стал всматриваться
в чащу
леса, но ничего не заметил.
Должно быть, я сбился с пути и попал
в самую чащу
леса.
В это время неподвижный доселе воздух всколыхнулся. Внезапно налетел ветер, испуганно зашумели деревья. Стало еще темнее. Несколько крупных капель тяжело упало на землю. Я понял, что мне не удастся уйти от дождя и остановился на минуту, чтобы осмотреться. Вдруг весь
лес вспыхнул голубоватым пламенем. Сильный удар грома потряс воздух и землю, и вслед за тем хлынул ливень.
Выйдя на намывную полосу прибоя, я повернул к биваку. Слева от меня было море, окрашенное
в нежнофиолетовые тона, а справа — темный
лес. Остроконечные вершины елей зубчатым гребнем резко вырисовывались на фоне зари, затканной
в золото и пурпур. Волны с рокотом набегали на берег, разбрасывая пену по камням. Картина была удивительно красивая. Несмотря на то, что я весь вымок и чрезвычайно устал, я все же сел на плавник и стал любоваться природой. Хотелось виденное запечатлеть
в своем мозгу на всю жизнь.
Как-то
в этот день маршрут затянулся, и на бивак мы встали совсем
в сумерки. Остановились мы с правой стороны реки среди молодого ельника у подножья высокой скалы. Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал берег, с другой —
лес, с третьей — молодой ельник.
Путешествие наше близилось к концу. Сплошная тайга кончилась и начались перелески, чередующиеся с полянами. С высоты птичьего полета граница тайги, по выходе
в долину Амура, представляется
в виде ажурных кружев. Чем ближе к горам, тем они казались плотнее, и чем ближе к Амуру, тем меньше было древесной растительности и больше луговых пространств.
Лес как-то разбился на отдельные куртины, отошедшие
в стороны от Хунгари.
Рожков и Ноздрин молчали. Не давая им опомниться, я быстро пошел назад по лыжнице. Оба они сняли лямки с плеч и пошли следом за мной. Отойдя немного, я дождался их и объяснил, почему необходимо вернуться назад. До Вознесенского нам сегодня не дойти, дров
в этих местах нет и, значит, остается один выход — итти назад к
лесу.
Как реакция после напряженной деятельности, когда надо было выиграть время и заставить себя преодолеть усталость, чтобы дойти до
лесу, вдруг наступил покой и полный упадок сил. Теперь опасность миновала. Не хотелось ничего делать, ничего думать. Я безучастно смотрел, как перемигивались звезды на небе, как все новые и новые светила, словно алмазные огни, поднимались над горизонтом, а другие исчезали
в предрассветной мгле.
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. //
В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана //
В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина…
леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Пойдешь ли деревенькою — // Крестьяне
в ноги валятся, // Пойдешь лесными дачами — // Столетними деревьями // Преклонятся
леса!
Зеленеет
лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло //
В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́ сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
Гаврила Афанасьевич, // Откушав, продолжал: // «Бывало,
в осень позднюю //
Леса твои, Русь-матушка, // Одушевляли громкие // Охотничьи рога.
С тех пор, как бабы начали // Рядиться
в ситцы красные, — //
Леса не подымаются, // А хлеба хоть не сей!»