Неточные совпадения
Познание в категории
бытия может быть
формой метафизики, не свободной от натурализма.
Шопенгауэр, представляющий крайнюю
форму аскетической метафизики буддийского типа, которая считает
бытие злом, знает, по крайней мере, сострадание.
В буддизме это принимает радикальные
формы отказа от
бытия.
Нет ничего удивительного в том, что человек искал избавления от страдания через отказ от утверждения личного
бытия, через снятие границ и
форм личностей.
Совершенное единство (общенациональное, общечеловеческое, космическое или божественное) есть высшая и наиболее полная
форма бытия всей множественности индивидуальных существований в мире.
Все, впрочем, преблагополучно всегда оканчивалось ленивым и упоительным переходом к искусству, то есть к прекрасным
формам бытия, совсем готовым, сильно украденным у поэтов и романистов и приспособленным ко всевозможным услугам и требованиям.
Так природа, достигая совершения своего в человеке, останавливается на каждой попытке, увековечивая ее родом, вечно свидетельствующим о пройденном моменте, который для него высшая, единая
форма бытия.
С полуслова понимая приказания медицинского персонала, всегда добрый и разговорчивый, умевший развлекать больных, он всё более и более нравился докторам и студентам, и вот, под влиянием совокупности всех впечатлений новой
формы бытия, у него образовалось странное, повышенное настроение, Он чувствовал себя человеком особых свойств.
Неточные совпадения
Мы уже вступаем в тот возраст нашего
бытия, когда время нам уже выйти из детского западничества и детского славянофильства, когда мы должны перейти к более зрелым
формам национального самосознания.
Но
бытие народов и государств в истории не сохраняется вечно, в неподвижных
формах и границах.
Существование человечества в
формах национального
бытия его частей совсем не означает непременно зоологического и низшего состояния взаимной вражды и потребления, которое исчезает по мере роста гуманности и единства.
В отвлеченном, оторванном, умерщвленном мышлении, претендующем на полную самостоятельность и верховенство, ничего нельзя найти, кроме пустоты, бессодержательных
форм: там нет жизни, нет
бытия.
Что знание не есть нечто отличное от
бытия и противоположное ему, а есть само
бытие — этот здоровый реалистический тезис очень трудно усвоить себе современному сознанию, засоренному всеми
формами рационализма; он звучит чем-то наивным и примитивным, досократовским и почти что дофилософским.