Неточные совпадения
Силы
зла сильнее в этом мире, чем силы
добра,
и они могут являться под самыми соблазнительными обличьями
и самыми возвышенными лозунгами.
Вся Россия, все человечество делятся на два непримиримых мира, два царства: царство
зла, тьмы, дьявола — буржуазное царство
и царство божеское,
добра, света — царство социалистическое.
И самой интеллигенции нужно проповедовать, что основным разделением мира
и человечества остается не временное разделение на царство «социалистическое»
и царство «буржуазное», а вечное разделение на царство правды
и лжи,
добра и зла, царство божеское
и диавольское, Христово
и антихристово.
Антихристов соблазн основан на том, что последнее
зло является в обличье
добра, что этого последнего
зла нельзя различить по внешности, что
злая сила действует во имя блага человечества, во имя высоких, справедливых, прекрасных целей, во имя равенства
и братства, во имя всеобщего счастья
и благополучия.
Мир католический соблазнялся диаволом, как
злом, но этот резко оформленный, кристаллизованный
и познавший свои границы мир нелегко соблазняется антихристом —
злом, принявшим обличье
добра.
В русской природе нет резкого разделения
добра и зла.
Закон в природе
и закон в обществе не есть источник
зла, он скорее есть реакция объективного
добра на
зло, на хаотическую стихию.
Познающий может стать в стороне от борьбы этих двух миров,
и он должен возвыситься над столкновением интересов в этой борьбе, он может допустить, что много
злого, безобразного
и низкого было в мире «буржуазном»
и что в мире «социалистическом» есть своя правда, есть элементы необходимого
добра.
Разница лишь в том, что в старом мире корыстолюбие
и эгоизм у людей, не потерявших различия между
добром и злом, не возводились в перл создания, не почитались святынями, а скорее признавались грехом
и слабостью, в новом же «социалистическом» мире эти низшие начала признаны священными
и высокими, ибо ничего высшего, чем самоутверждение человека, чем его благополучие, удовлетворение
и наслаждение, этот мир не признает.
К таким «буржуазным» предрассудкам принадлежит признание элементарных различий между
добром и злом, обязательных для всякого нравственного существа.
«Социалистический» мир большевиков стал по ту сторону
добра и зла, он впал не в безнравственность, а в нравственный идиотизм.
Остается вечным деление
и противоположение мира
добра и зла, красоты
и уродства, истины
и лжи, Бога
и диавола.
Добро и зло признаны относительными
и расцениваются в зависимости от общественной полезности.
Нравственному вырождению русской революционной интеллигенции
и самой революции очень способствовало традиционное отождествление нравственного
и доброго с «левым»
и безнравственного
и злого с «правым».
За самыми прекрасными
и добрыми лозунгами могут скрываться самые
злые страсти.
Но нельзя так уж возлагаться на барина, который может быть
и добрым,
и злым.
Учредительное собрание само по себе есть лишь пустая форма, которую можно наполнить любым содержанием, как
добрым, так
и злым.
Судьба государства
и общества отдавалась ими во власть человеческой субъективности, все объяснялось
злой или
доброй волей людей
и классов.
Христианское сознание различия между
добром и злом осталось у народов Запада
и удерживает их от полного распада.
Он показал ей, что и где писать, и она села за стол, оправляя левой рукой рукав правой; он же стоял над ней и молча глядел на ее пригнувшуюся к столу спину, изредка вздрагивавшую от сдерживаемых рыданий, и в душе его боролись два чувства —
зла и добра: оскорбленной гордости и жалости к ней, страдающей, и последнее чувство победило.
Самое различение буржуазии и пролетариата носит аксиологический характер, есть различение
зла и добра, тьмы и света, почти манихейское деление мира на две части, на царство тьмы и царство света.
О, мы непосредственны, мы
зло и добро в удивительнейшем смешении, мы любители просвещения и Шиллера и в то же время мы бушуем по трактирам и вырываем у пьянчужек, собутыльников наших, бороденки.
Неточные совпадения
Иной
добра не делает, //
И зла за ним не видится, // Иного не поймешь.
Нет спора, что можно
и даже должно давать народам случай вкушать от плода познания
добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою
и притом так, чтобы можно было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали посуду, подоили молоко
и т. д. Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями, мыслями, без понятия о едином Боге
и Творце! Или без понятия того, что есть
добро, без объяснения
зла нравственного».
Обманутый муж, представлявшийся до сих пор жалким существом, случайною
и несколько комическою помехой его счастью, вдруг ею же самой был вызван, вознесен на внушающую подобострастие высоту,
и этот муж явился на этой высоте не
злым, не фальшивым, не смешным, но
добрым, простым
и величественным.
Я глубоко чувствовал
добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы
и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже.