— Да, прекрасно, — говорил он, вдумываясь в назначение профессора, — действовать на
ряды поколений живым словом, передавать все, что сам знаешь и любишь!
Полное безземелье отдавало рабочих в бесконтрольное распоряжение компании — она могла делать с ними, что хотела, тем более что все население
рядом поколений выросло специально на золотом деле, а это клало на всех неизгладимую печать.
Оставшиеся без куска заводские служащие были обречены на голодную смерть, потому что, выращенные на заводском деле
рядом поколений, они не могли помириться с какою-нибудь другою службой.
— А знаете, Федосья прекрасная женщина, — говорил он, прожевывая свою жесткую закуску. — Я ее очень люблю… Эх, кабы горчицы, немножко горчицы! Полцарства за горчицу… Тридцать пять с половиной самых лучших египетских фараонов за одну баночку горчицы! Вы знаете, что комнаты, в которых мы сейчас имеем честь разговаривать, называются «Федосьиными покровами». Здесь прошел целый
ряд поколений, вернее сказать — здесь голодали поколения… Но это вздор, потому что и голод понятие относительное. Вы не хотите рубца?..
Неточные совпадения
Видит теперь все ясно текущее
поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков, не зря, что небесным огнем исчерчена сия летопись, что кричит в ней каждая буква, что отвсюду устремлен пронзительный перст на него же, на него, на текущее
поколение; но смеется текущее
поколение и самонадеянно, гордо начинает
ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки.
Да и в самом Верхлёве стоит, хотя большую часть года пустой, запертой дом, но туда частенько забирается шаловливый мальчик, и там видит он длинные залы и галереи, темные портреты на стенах, не с грубой свежестью, не с жесткими большими руками, — видит томные голубые глаза, волосы под пудрой, белые, изнеженные лица, полные груди, нежные с синими жилками руки в трепещущих манжетах, гордо положенные на эфес шпаги; видит
ряд благородно-бесполезно в неге протекших
поколений, в парче, бархате и кружевах.
Хорошо сохранили основной промышленный тип, собственно, только два
поколения — сам Гордей и его сыновья; дальше начинался целый
ряд тех «русских принцев», которые удивляли всю Европу и, в частности, облюбованный ими Париж тысячными безобразиями и чисто русским самодурством.
Только
рядом недоразумений, ошибок, односторонних разъяснений, исправляемых и дополняемых
поколениями людей, смысл христианского учения всё более и более уяснялся людям.