В России должно раздаться истинно свободное слово о том нравственном одичании и безобразии, до которого мы дошли, и слово это должно возвышаться над борьбой классов, групп и партий, борьбой за интересы и за власть, оно должно быть отражением Божественного Слова, на котором только и может быть обоснована святыня свободного слова и
свободной мысли, ныне поруганная и раздавленная.
Неточные совпадения
Несчастные русские люди и после своего освобождения начинают утаивать свои
мысли, чувствуют затруднение
свободного высказывания, не могут дышать воздухом свободы.
Под
свободным влиянием творческой
мысли это сознали лишь немногие.
Теперь общественная
мысль сделалась менее
свободной.
Не звучит
свободный, независимый, возвышающийся над борьбой интересов, над разъярением стихий голос национальной совести, национального разума, мысли-слова (логоса).
Революционное насилие над свободой
мысли и слова по существу несет в себе семя контрреволюции, оно есть наследие старого мракобесия и не может быть терпимо в
свободной стране.
Вместе с Парижем пережило новое человечество медовый месяц свободной жизни и
свободной мысли; великую революцию, социализм, эстетизм, последние плоды буржуазного атеизма и мещанства.
Грубые, необузданные крики какого-нибудь самодура, широкие размахи руки его напоминают им простор вольной жизни, гордые порывы
свободной мысли и горячего сердца — порывы, заглушённые в несчастных страдальцах, но погибшие не совсем без следа.
Неточные совпадения
То был взор, светлый как сталь, взор, совершенно
свободный от
мысли и потому недоступный ни для оттенков, ни для колебаний.
Шагал он быстро, ему казалось, что на ходу
свободней являются
мысли и легче остаются где-то позади.
Явилась даже смелая
мысль: интересно бы встретить Инокова еще раз, но, конечно, в его
свободное от профессиональных занятий время.
«Если б я влюбился в нее, она вытеснила бы из меня все… Что — все? Она меня назвала неизлечимым умником, сказала, что такие, как я, болезнь мира. Это неверно. Неправда. Я — не книжник, не догматик, не моралист. Я знаю много, но не пытаюсь учить. Не выдумываю теории, которые всегда ограничивают
свободный рост
мысли и воображения».
— Слышите? — подхватил Бердников. — В эстеты произвел меня. А то — нигилистом ругает. Однако чем же я виноват, ежели у нас свобода-то
мысли именно к празднословию сводится и больше никуда? Нуте-ко, скажите, где у нас свободная-то
мысль образцово дана? Чаадаев? Бакунин и Кропоткин? Герцен, Киреевский, Данилевский и другие этого гнезда?