Неточные совпадения
На этом пути
церковный народ в России утерял всякое самостоятельное значение в
жизни своей церкви.
И задачу наших дней для
жизни церкви нужно видеть прежде всего в том, что самый
церковный народ и
церковная иерархия ныне призываются к активности и самодеятельности во всем (между прочим и в деле религиозного воспитания).
Церковный народ,
церковное человечество составляет неотъемлемую часть исторической
жизни церкви на земле.
Если в Русской православной церкви совсем почти не было
жизни прихода, не было соборности, то вина лежит не на Церкви Христовой с ее непреходящими святынями, а на
церковном народе, на человеческих грехах иерархии, на человеческой религиозной немощи.
Активность церкви в исторической
жизни предполагает положительную религиозную силу человеческой стороны
церковного организма.
Ему не предшествовало никакого
церковного движения снизу, в народной
жизни, в первичных ячейках церкви.
То были консервативные надежды, надежды искренних, идейных церковных консерваторов, которых приводило в отчаяние разрушение
церковной жизни, господство над нею темных сил.
— Да, да, — говорил Касатский, наклоняя голову. — Ну, а как вы, Пашенька, в
церковной жизни участвуете? — спросил он.
Неточные совпадения
Старые славянофильские идеалы были прежде всего идеалами частной, семейной, бытовой
жизни русского человека, которому не давали выйти в ширь исторического существования, который не созрел еще для такого существования [Я не касаюсь здесь
церковных идей Хомякова, которые очень глубоки и сохраняют свое непреходящее значение.].
В прошлом можно установить три типа мистики: мистика индивидуального пути души к Богу, это наиболее
церковная форма; мистика гностическая, которую не следует отождествлять с гностиками-еретиками первых веков, эта мистика обращена не к индивидуальной только душе, но также к
жизни космической и божественной; мистика пророческая и мессианская — это мистика сверхисторическая и эсхатологическая, предела конца.
Стихия эта давно уже не преобладает в народной
жизни, но она все еще способна выставлять своих самозванцев, которые придают нашей
церковной и государственной
жизни темно-иррациональный характер, не просветимый никаким светом.
Надобно признаться, дева-родильница совсем не идет в холостую религию христианства. С нею невольно врывается
жизнь, любовь, кротость — в вечные похороны, в Страшный суд и в другие ужасы
церковной теодицеи.
Меня всегда мучили не столько богословские, догматические,
церковные вопросы или школьно-философские вопросы, сколько вопросы о смысле
жизни, о свободе, о назначении человека, о вечности, о страдании, о зле.