Неточные совпадения
Переворот же Петра, усилив русское государство, толкнув Россию на путь
западного и мирового просвещения, усилил раскол между
народом и верхним культурным и правящим слоем.
Самодержавная власть царя, фактически принявшая форму
западного просвещенного абсолютизма, в
народе имела старую религиозную санкцию, как власть теократическая.
Западное просвещение XVIII века в верхних слоях русского общества было чуждо русскому
народу.
Западные понятия о собственности были чужды русскому
народу, эти понятия были слабы даже у дворян.
Сильными элементами были только монархия, принявшая форму
западного абсолютизма, и
народ.
Они видели образ русского
народа освобожденным от искажений, которые они приписывали
западному рационализму и государственному абсолютизму.
Народники верили в особые пути развития России, в возможность миновать
западный капитализм, в предназначение русского
народа разрешить социальный вопрос лучше и скорее, чем на Западе.
Произошло то, чего Маркс и
западные марксисты не могли предвидеть, произошло как бы отождествление двух мессианизмов, мессианизма русского
народа и мессианизма пролетариата.
Славянофилы и Достоевский всегда противополагали внутреннюю свободу русского народа, его органическую, религиозную свободу, которую он не уступит ни за какие блага мира, внутренней несвободе
западных народов, их порабощенности внешним.
В этом почти соглашается сам г. Устрялов, когда возражает против Перри, сказавшего, что «Лефорт находился при Петре с 12-летнего возраста царя, беседовал с ним о странах Западной Европы, о тамошнем устройстве войск морских и сухопутных, о торговле, которую
западные народы производят во всем свете посредством мореплавания и обогащаются ею».
«В противоположность первому, пассивному, это — активное состояние ума, это ум молодости, ум, чаще встречающийся среди
западных народов, в то время как первый есть ум дряхлого Востока».
Неточные совпадения
Чужд русскому
народу империализм в
западном и буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои силы на создание империализма, в котором сердце его не было заинтересовано.
В ней есть какой-то особый, совсем не
западный демократизм на религиозной почве, жажда спасения всем
народом.
Возвращение к
народу они тоже поняли грубо, в том роде, как большая часть
западных демократов — принимая его совсем готовым.
Сочувствие к
западному панславизму приняли наши славянофилы за тождество дела и направления, забывая что там исключительный национализм был с тем вместе воплем притесненного чужестранным игом
народа.
Очень походит многое из того, что он говорит о способах усвоения немцами
западного рационализма,
западной техники и индустриализации, на то, что я не раз писал о способах усвоения всего этого русским
народом.