Неточные совпадения
Человек в новой истории попробовал было окончательно водвориться на поверхности
земли, он замкнулся в свой чисто человеческий мир.
Человек с поверхности
земли переходит в подземелье.
А высшая идея на
земле лишь одна, и именно — идея о бессмертной душе человеческой, ибо все остальные „высшие идеи“ жизни, которыми может быть жив
человек, лишь из нее одной вытекают».
Так как нет смысла жизни и нет вечности, то остается
людям прилепиться друг к другу, как в утопии Версилова, и устроить счастье на
земле.
Если бы не обетование Христово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух
человек на
земле».
Во всем строении русской
земли чувствуется трудность для
человека овладеть этой
землей, придать ей форму, подчинить ее культуре.
Русский
человек во власти своей природы, во власти своей
земли, во власти стихии.
В самом строении русской
земли чувствуется затруднительность самодисциплины духа для русского
человека.
Почвенные
люди, крепко вросшие в
землю,
люди крепкого быта не интересовали Достоевского.
Человек отказывается от великих идей Бога, бессмертия и свободы, и им овладевает ложная, безбожная любовь к
людям, ложная сострадательность, жажда всеобщего устроения на
земле без Бога.
Принятие трех искушений и будет окончательным успокоением
человека на
земле.
«Ты исполнил бы все, что ищет
человек на
земле, то есть: перед кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться, наконец, всем в бесспорный, общий и согласный муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение
людей».
Старец Оптиной Пустыни не мог, вероятно, бы сказать: «Братья, не бойтесь греха
людей, любите
человека и во грехе его, ибо сие есть уже подобие Божеской любви и есть верх любви на
земле.
Оторвавшийся от природы, от
земли,
человек был ввергнут в ад.
В конце пути своего
человек возвращается к
земле, к природной жизни, воссоединяется с великим космическим целым.
Но для
человека, прошедшего путь своеволия и бунта, нет естественного возврата к
земле.
Через Христа возвращается
человек к мистической
земле, на свою родину, в эдем Божественной природы.
Старая
земля, ветхая природа для
человека, познавшего своеволие и раздвоение, закрыта.
«Кто он? Кто этот вышедший из-под
земли человек? Где был он и что видел? Он видел все, это несомненно. Где ж он тогда стоял и откуда смотрел? Почему он только теперь выходит из-под полу? И как мог он видеть, — разве это возможно?.. Гм… — продолжал Раскольников, холодея и вздрагивая, — а футляр, который нашел Николай за дверью: разве это тоже возможно? Улики? Стотысячную черточку просмотришь, — вот и улика в пирамиду египетскую! Муха летала, она видела! Разве этак возможно?»
— Да, — повторила Катя, и в этот раз он ее понял. Он схватил ее большие прекрасные руки и, задыхаясь от восторга, прижал их к своему сердцу. Он едва стоял на ногах и только твердил: «Катя, Катя…», а она как-то невинно заплакала, сама тихо смеясь своим слезам. Кто не видал таких слез в глазах любимого существа, тот еще не испытал, до какой степени, замирая весь от благодарности и от стыда, может быть счастлив на
земле человек.
И, может быть, вот так же певуче лаская людей одинаково обаятельным голосом, — говорит ли она о правде или о выдумке, — скажет история когда-то и о том, как жил на
земле человек Клим Самгин.
Неточные совпадения
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту
землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой
земли, которая поправосуднее
людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
— Погоди. И ежели все
люди"в раю"в песнях и плясках время препровождать будут, то кто же, по твоему, Ионкину, разумению,
землю пахать станет? и вспахавши сеять? и посеявши жать? и, собравши плоды, оными господ дворян и прочих чинов
людей довольствовать и питать?
Но Архипушко не слыхал и продолжал кружиться и кричать. Очевидно было, что у него уже начинало занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели. Целое облако пламени и дыма разом рухнуло на
землю, прикрыло
человека и закрутилось. Рдеющая точка на время опять превратилась в темную; все инстинктивно перекрестились…
Все удивительные заключения их о расстояниях, весе, движениях и возмущениях небесных тел основаны только на видимом движении светил вокруг неподвижной
земли, на том самом движении, которое теперь передо мной и которое было таким для миллионов
людей в продолжение веков и было и будет всегда одинаково и всегда может быть поверено.
Стада улучшенных коров, таких же, как Пава, вся удобренная, вспаханная плугами
земля, девять равных полей, обсаженных лозинами, девяносто десятин глубоко запаханного навоза, рядовые сеялки, и т. п., — всё это было прекрасно, если б это делалось только им самим или им с товарищами,
людьми сочувствующими ему.