Современник же Достоевского Феофан Затворник, один из самых авторитетных наших православно-аскетических писателей, не знал того, что познали Достоевский и Ницше, и потому не мог бы ответить на муку, рожденную новым
человеческим опытом.
Неточные совпадения
Бог и дьявол, небо и ад раскрываются не в глубинах
человеческого духа, не в бездонности духовного
опыта, а даны человеку, обладают реальностью, подобной реальностям предметного материального мира.
Опыт гуманистического периода истории, испытание
человеческой свободы не прошли даром.
Человеческая душа предстала в момент своей богоотставленности, и этот
опыт оказался своеобразным религиозным
опытом, в котором после погружения в тьму загорается новый свет.
Тут в имманентно изживаемом
опыте показывается, что не все дозволено, потому что природа
человеческая сотворена по образу и подобию Божьему и потому всякий человек имеет безусловное значение.
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века». Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь
человеческий опыт прошлого». Он прочитал «Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
Трансцендентное в самом общем смысле, т. е. превышающее всякую меру
человеческого опыта, сознания и бытия, вообще «этого мира», дано в первичном религиозном переживании, поскольку в нем содержится чувство Бога, — это есть основная музыка религии.
Неточные совпадения
— Во-первых, на это существует жизненный
опыт; а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного
человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
Во внутренних комнатах царила мертвая тишина; только по временам раздавался печальный крик какаду, несчастный
опыт его, картавя, повторить
человеческое слово, костяной звук его клюва об жердочку, покрытую жестью, да противное хныканье небольшой обезьяны, старой, осунувшейся, чахоточной, жившей в зале на небольшом выступе изразцовой печи.
Богооставленность же
человеческих обществ и цивилизаций есть основной
опыт эпохи, в которую мне пришлось жить.
И это открывается в духовном
опыте человека, а не в богословском умозрении; божественная драма опрокинута в
человеческую драму, то, что вверху, опрокинуто в то, что внизу.
Философия эта отвергает разум, отвергает все, кроме
опыта, который возводится на трон
человеческого познания.