Он отменяет автономный и секулярный принципы новой истории, он требует «сакрального» общества, «сакральной» культуры, подчинения всех
сторон жизни религии диавола, религии антихриста.
Мы вступаем в эпоху, когда изверились уже во все политики и когда политическая
сторона жизни не будет уже играть той роли, какую играла в новой истории, когда ей придется уступить место более реальным духовным и хозяйственным процессам.
Неточные совпадения
Как океан объемлет шар земной,
Земная
жизнь кругом объята снами.
Настанет ночь, и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой.
То глас ее: он будит нас и просит.
Уж в пристани волшебной ожил чёлн…
Прилив растет и быстро нас уносит
В неизмеримость темных волн.
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины.
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех
сторон окружены.
Это не значит, что в новом средневековье обязательно количественно победит религия истинного Бога, религия Христа, но это значит, что в эту эпоху вся
жизнь со всех своих
сторон становится под знак религиозной борьбы, религиозной поляризации, выявления предельных религиозных начал.
Ни одна из сфер творчества, ни одна из
сторон культуры и общественной
жизни не может уже остаться религиозно-нейтральной, вполне секулярной, философия не собирается стать служанкой теологии, и общественность не собирается подчинить себя церковной иерархии.
Кризис культуры подготовляется, с одной
стороны, реалистической цивилизацией, ее жаждой
жизни и могущества.
С другой же
стороны, из глубины кризис культуры начинается в обнаружении религиозной воли к реальному преображению
жизни, к достижению нового бытия, новой земли и нового неба.
Монархисты и социалисты с разных
сторон подтачивают
жизнь демократических обществ и требуют, чтобы выбор наконец совершился, чтобы содержание было найдено.
Конечно, они не высказывали этого публично и даже в точности исполняли обрядовую
сторону жизни, но это была только внешность, с помощью которой они льстили народным страстям.
— Хорошо, я поговорю. Но как же она сама не думает? — сказала Дарья Александровна, вдруг почему-то при этом вспоминая странную новую привычку Анны щуриться. И ей вспомнилось, что Анна щурилась, именно когда дело касалось задушевных
сторон жизни. «Точно она на свою жизнь щурится, чтобы не всё видеть», подумала Долли. — Непременно, я для себя и для нее буду говорить с ней, — отвечала Дарья Александровна на его выражение благодарности.
Он так хорошо умел скрывать от других и удалять от себя известную всем темную, наполненную мелкими досадами и огорчениями
сторону жизни, что нельзя было не завидовать ему.
— Это не в моих привычках. Разве вы не знаете сами, что изящная
сторона жизни мне недоступна, та сторона, которою вы так дорожите?
— В этом же углу лежат и замыслы твои «служить, пока станет сил, потому что России нужны руки и головы для разработывания неистощимых источников (твои слова); работать, чтоб слаще отдыхать, а отдыхать — значит жить другой, артистической, изящной
стороной жизни, жизни художников, поэтов».
Неточные совпадения
Зато уже теперь, на этом четырехчасовом переезде, все прежде задержанные мысли вдруг столпились в ее голове, и она передумала всю свою
жизнь, как никогда прежде, и с самых разных
сторон.
— Да, Бог дает крест и дает силу нести его. Часто удивляешься, к чему тянется эта
жизнь… С той
стороны! — с досадой обратилась она к Вареньке, не так завёртывавшей ей пледом ноги.
В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как должно» никак не понимали этого, а держали себя вообще, как держат себя благовоспитанные люди относительно всех сложных и неразрешимых вопросов, со всех
сторон окружающих
жизнь, — держали себя прилично, избегая намеков и неприятных вопросов. Они делали вид, что вполне понимают значение и смысл положения, признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним объяснять всё это.
Для Константина Левина деревня была место
жизни, то есть радостей, страданий, труда; для Сергея Ивановича деревня была, с одной
стороны, отдых от труда, с другой — полезное противоядие испорченности, которое он принимал с удовольствием и сознанием его пользы.
Достигнув успеха и твердого положения в
жизни, он давно забыл об этом чувстве; но привычка чувства взяла свое, и страх за свою трусость и теперь оказался так силен, что Алексей Александрович долго и со всех
сторон обдумывал и ласкал мыслью вопрос о дуэли, хотя и вперед знал, что он ни в каком случае не будет драться.