Неточные совпадения
Душа не есть продукт родового процесса и не творится в момент зачатия, а в
вечности, в духовном
мире творится Богом.
Мир сотворен Богом через воображение, через в
вечности возникавшие в Боге образы, которые есть вместе с тем и реализация их.
В то время как любовь обращена на личность человека, на образ Божий в нем и стремится утвердить ее для
вечности, похоть знает лишь себя, она эгоцентрична и не видит никакой реальности в
мире.
И вместе с тем
вечность достигается лишь путем прохождения через смерть, и смерть есть участь всего живущего в этом
мире, и, чем сложнее жизнь, чем выше уровень жизни, тем более ее подстерегает смерть.
И если человеческая душа несет в себе образ и подобие Божье, если она есть Божья идея, то она возникает в
вечности, а не во времени, в духовном
мире, а не в природном
мире.
В
вечности, в духовном
мире происходит борьба за личность, за осуществление Божьей идеи.
Наш природный
мир есть арена борьбы за бессмертие и
вечность, т. е. за личность.
Смерть есть также явление
вечности в греховном
мире.
И
вечность в греховном
мире есть ужас и тоска.
И потому мы должны парадоксально мыслить конец
мира и во времени, по сю сторону, и в
вечности уже, по ту сторону.
Парадокс времени и
вечности существует не только для судьбы
мира, но и для судьбы личности.
Совершенное отрицание хилиастической идеи есть отрицание самого парадокса, все переносится в
вечность, в потусторонность, во времени же, в посюсторонности, остается
мир внебожественный и изгнанный из рая.
Но если Царство Божье вне времени, в
вечности, то нельзя относить его исключительно к концу
мира, ибо конец мыслится во времени.
Между мной и
вечностью, т. е. достижением Царства Божьего, не лежит то длительное время, которое остается еще до конца
мира.
В
вечность есть два выхода — через глубину мгновения и через конец времени и конец
мира.
Этика творчества должна быть в известном смысле этикой хилиастической, обращенной к эону, который находится на грани между временем и
вечностью, между посюсторонним и потусторонним
миром, в котором расплавляется затверделость нашего
мира.
Неточные совпадения
Мой бедный Ленский! за могилой // В пределах
вечности глухой // Смутился ли, певец унылый, // Измены вестью роковой, // Или над Летой усыпленный // Поэт, бесчувствием блаженный, // Уж не смущается ничем, // И
мир ему закрыт и нем?.. // Так! равнодушное забвенье // За гробом ожидает нас. // Врагов, друзей, любовниц глас // Вдруг молкнет. Про одно именье // Наследников сердитый хор // Заводит непристойный спор.
Угадывая законы явления, он думал, что уничтожил и неведомую силу, давшую эти законы, только тем, что отвергал ее, за неимением приемов и свойств ума, чтобы уразуметь ее. Закрывал доступ в
вечность и к бессмертию всем религиозным и философским упованиям, разрушая, младенческими химическими или физическими опытами, и
вечность, и бессмертие, думая своей детской тросточкой, как рычагом, шевелить дальние
миры и заставляя всю вселенную отвечать отрицательно на религиозные надежды и стремления «отживших» людей.
Два выхода открываются в
вечность: индивидуальный выход через мгновение и исторический выход через конец истории и
мира.
Меня рано начала мучить религиозная тема, я, может быть, раньше, чем многие, задумался над темой о тленности всего в
мире и над
вечностью.
Так, он справедливо думает, что душа должна предсуществовать, что она вечно была в Боге, что
мир создан не во времени, а в
вечности.