Неточные совпадения
Но и тогда, когда философская мысль Греции выделилась из народной религии и противопоставила себя ей, она сохранила свою связь с
высшей религиозной
жизнью Греции, с мистериями, с орфизмом.
«
Жизнь» есть
высшее благо и верховная ценность, «добро» есть все, что доводит «
жизнь» до максимума, «зло» есть все, что умаляет «
жизнь» и ведет к смерти и небытию.
Духовная
жизнь всегда предполагает другое,
высшее, к чему она движется и поднимается.
Не просто
жизнь, а духовная
жизнь,
жизнь, поднимающаяся к Богу, не количество
жизни, а качество ее есть
высшее благо и ценность.
Духовная же
жизнь совсем не противоположна
жизни душевной и телесной и совсем не отрицает ее, а означает вступление их в иной план бытия, приобретение ими
высшей качественности, движение к высотам, к тому, что есть сверх-жизнь, сверх-природа, сверх-бытие, сверх-Божество.
«
Жизнь» может стать для нас символом
высшей ценности,
высшего добра, но и сама ценность, само добро есть символ подлинного бытия, и само бытие есть лишь символ последней тайны.
Мир полон богов, но боги не возвышаются над круговоротом мировой
жизни, они сами подчиняются
высшей силе, року, мойре.
Этика закона разом и в
высшей степени человечна, приспособлена к человеческим нуждам и потребностям, к человеческому уровню, и в
высшей степени бесчеловечна, беспощадна к человеческой личности, к ее индивидуальной судьбе и к ее интимной
жизни.
Но настоящая проблема этики лежит глубже, она связана с той индивидуальной сложностью
жизни, которая порождена столкновением ценностей
высшего порядка и обнаруживает трагическое в
жизни.
Свобода и достоинство человека не позволяют видеть в счастье и удовлетворении цель и
высшее благо
жизни.
Нельзя думать о спасении своей души, это есть ложное духовное состояние, небесный утилитаризм, думать можно только об осуществлении
высших ценностей
жизни, о Царстве Божьем для всех существ, не только для людей, но и для всего мира, т. е. думать о Боге, а не о себе.
Но страсти являются вместе с тем материалом, который может быть переработан в
высшее качественное содержание
жизни.
Страх есть основа греховной
жизни, и он проникает в самые
высшие духовные сферы, он заражает собой религиозную и нравственную
жизнь.
Внесение в нашу религиозную веру и в наше отношение к Богу религиозного страха есть внесение категории обыденной природной
жизни мира в
высшую сферу, в которой она неприменима.
Жизнь моя определяется не только любовью к живым существам, она определяется также любовью к
высшим ценностям, к истине, к красоте, к правде, и возможен конфликт одной любви с другой.
Но этически и духовно социализм столь же буржуазен, как и капитализм, он не возвышается над буржуазным миросозерцанием и чувством
жизни, ему закрыты
высшие ценности, и он погружен в царство мира сего, верит лишь в видимые вещи.
Личности как
высшей ценности в нравственной
жизни не существует без сверхличного, без универсального, без ценности идеи, которую она в себе несет и осуществляет.
Смерть есть не только бессмыслица
жизни в этом мире, тленность ее, но и знак, идущий из глубины, указующий на существование
высшего смысла
жизни.
В любви эротической дана
высшая точка напряжения
жизни, и она же влечет к гибели и смерти в мире.
И утверждение верховной ценности личности совсем не есть забота о личном спасении, а есть выражение
высшего творческого призвания личности в
жизни мировой.
Есть два разных добра — добро в условиях греховного мира, добро посюстороннее, внутри различения добра и зла оценивающее и судящее, и добро как достижение
высшего качества
жизни, добро потустороннее, не оценивающее и не судящее, а изливающее свет.
Неточные совпадения
Получив письмо Свияжского с приглашением на охоту, Левин тотчас же подумал об этом, но, несмотря на это, решил, что такие виды на него Свияжского есть только его ни на чем не основанное предположение, и потому он всё-таки поедет. Кроме того, в глубине души ему хотелось испытать себя, примериться опять к этой девушке. Домашняя же
жизнь Свияжских была в
высшей степени приятна, и сам Свияжский, самый лучший тип земского деятеля, какой только знал Левин, был для Левина всегда чрезвычайно интересен.
Алексей Александрович сочувствовал гласному суду в принципе, но некоторым подробностям его применения у нас он не вполне сочувствовал, по известным ему
высшим служебным отношениям, и осуждал их, насколько он мог осуждать что-либо высочайше утвержденное. Вся
жизнь его протекла в административной деятельности и потому, когда он не сочувствовал чему-либо, то несочувствие его было смягчено признанием необходимости ошибок и возможности исправления в каждом деле.
Но и то горе и эта радость одинаково были вне всех обычных условий
жизни, были в этой обычной
жизни как будто отверстия, сквозь которые показывалось что-то
высшее.
Высшими начертаньями они ведутся, и есть в них что-то вечно зовущее, неумолкающее во всю
жизнь.
— А уж у нас, в нашей губернии… Вы не можете себе представить, что они говорят обо мне. Они меня иначе и не называют, как сквалыгой и скупердяем первой степени. Себя они во всем извиняют. «Я, говорит, конечно, промотался, но потому, что жил
высшими потребностями
жизни. Мне нужны книги, я должен жить роскошно, чтобы промышленность поощрять; а этак, пожалуй, можно прожить и не разорившись, если бы жить такой свиньею, как Костанжогло». Ведь вот как!