Поэтому духовный смысл брачного соединения может быть лишь в любви, в
личной любви двух существ, в стремлении к соединению в единый андрогинный образ, т. е. в преодолении одиночества.
Неточные совпадения
Тогда она требует отречения и жертвы всяким творческим вдохновением, хотя бы то было вдохновение
любви к ближнему, во имя отвлеченной идеи
личного совершенства и богопослушания.
Любовь же к человеку, к ближнему и близкому, к другу и брату по духу отрицается или истолковывается как аскетические упражнения, способствующие
личному спасению, как полезные для души добрые дела.
Живой,
личный Бог не требует себе человеческих жертвоприношений, он требует, чтобы
любовь к Нему была вместе с тем и
любовью к людям, к ближнему, милостью к твари.
Но основной принцип должен быть ясен — это принцип богочеловеческой
любви, всегда конкретно-личной, а не отвлеченно-безликой.
Любовь по существу есть явление несоциальное и внесоциальное и не имеет никакого отношения к обществу и роду, это есть явление совершенно
личное и связано исключительно с личностью.
Только мистическая
любовь, которая преодолеет в себе стихию рода и будет до глубины
личной, окончательно выпадет из социальной обыденности и освободится от власти общества.
Любовь, взятая в своем чистом элементе, в своей оригинальности есть феномен
личный.
Любовь и есть восстановление
личного начала в поле, не природного, а духовного.
Парадокс отношений между
личным и сверхличным (или общим по несовершенной терминологии) разрешается в религии богочеловечества, в идее богочеловеческой
любви, единственной идее, которая личность не уничтожает.
Но для философии существует лишь отвлеченное абсолютное, только постулат конкретного Бога религии, и своими силами, без прыжка над пропастью, философия не может перешагнуть от «бога интеллектуального» и «интеллектуальной любви к нему» к
личной любви к живому Богу.
Неточные совпадения
Сама
любовь русского человека к родной земле принимала форму, препятствующую развитию мужественного
личного духа.
Я был так вполне покоен, так уверен в нашей полной, глубокой
любви, что и не говорил об этом, это было великое подразумеваемое всей жизни нашей; покойное сознание, беспредельная уверенность, исключающая сомнение, даже неуверенность в себе — составляли основную стихию моего
личного счастья.
Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться.
Я был так же одинок в своей аристократической
любви к свободе и в своей оценке
личного начала, как всю жизнь.
Вследствие неудачи первой
любви он отказался от «
личного счастья» (правда, не без возможности когда-нибудь неожиданно счастливого поворота судьбы).