Чисто отрицательной аскезой, усилием воли, направленным к борьбе с половой страстью, не заменяющим ее ничем положительным, нельзя победить половой страсти и никакой греховной страсти в
силу закона, который современная психология называет la loi de l’éffort converti.
Неточные совпадения
Этика имеет дело не с бессильными, висящими в воздухе нормами и
законами, а с реальными нравственными энергиями и с обладающими
силой качествами.
Периодически и в истории и в жизни индивидуальной происходит восстание дионисических
сил жизни против
законов цивилизации и общества.
Этика в глубоком смысле слова должна быть учением о пробуждении человеческого духа, а не сознания, творческой духовной
силы, а не
закона и нормы.
Закон обличает грех, ограничивает его, но не в
силах его победить.
Христианство есть откровение благодати, и этика христианская есть этика искупления, а не
закона, этика благодатной
силы.
Социальная этика строит оптимистическое учение о
силе нравственного
закона, оптимистическое учение о свободе воли, оптимистическое учение о наказании и каре злых, которой будто бы подтверждается царящая в мире справедливость.
Это свойство этики
закона остается в
силе и тогда, когда она становится философской и идеалистической и провозглашает принцип самоценности человеческой личности.
Закон не только не интересуется жизнью личности, но и не дает ей
сил для осуществления того добра, которого он от нее требует.
Монашески-аскетическая вражда к жизни, ressentiment по отношению к жизни, есть реакция этики
закона внутри религии искупления и благодати, в ней нет
силы, помогающей просветлению жизни.
Закон морали,
закон цивилизации,
закон государства и права,
закон хозяйства и техники,
закон семьи и
закон церкви и аскезы организует жизнь, охраняет и судит, иногда калечит жизнь, но никогда не поддерживает ее благодатной
силой, не просветляет и не преображает ее.
Но
закон должен быть преодолен высшей
силой, от безликой власти
закона мир и человек должны быть освобождены.
И нестерпимая скука добродетели, порождающая имморализм, часто столь легкомысленный, есть специфическое явление этики
закона, не знающей никакой высшей
силы.
Но против власти
закона над жизнью и мыслью восстают не только духовная «аристократия», восстают и «демократические» дионисические
силы жизни.
Но все время остается низшая сфера
закона, и
закон остается в
силе для своей сферы.
На сложных этических конфликтах мы видим, как
закон калечит жизнь, когда нужно было бы предоставить ее действию благодатных
сил, и как насильственная благодать калечит жизнь, когда нужно было
закону предоставить охранение ее прав.
Человек не мог оставаться один, предоставленный своим
силам, зависимый лишь от власти безличного и бесчеловечного
закона.
Евангельская мораль есть мораль благодатной
силы, неизвестной
закону, т. е. не есть уже мораль.
Настоящее противоположение и есть противоположение
силы и
закона, начала онтологически-реального и нормативно-идеального.
Нормативный идеализм бессилен, он не знает, откуда взять
силу для осуществления нормы добра,
закона добра.
Христианская мораль, не знающая сковывающих
законов и норм, все сводит к приобретению духовной
силы у Бога.
И тут важно установить, что никакой
закон, никакая норма не в
силах помочь разрешить возникший нравственный конфликт.
Но зато есть щели, куда не всегда протеснится
сила закона, где бессильно и общественное мнение, где люди находят способ обойтись без этих важных посредников и ведаются сами собой: вот там-то машина общего движения оказывается неприложимою к мелким, индивидуальным размерам и колеса ее вертятся на воздухе.
Неточные совпадения
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода
сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о
законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит только указать: от сих мест до сих — и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных
сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников
законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что
закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Ибо
закон, каков бы он ни был (даже такой, как, например:"всякий да яст"или"всяка душа да трепещет"), все-таки имеет ограничивающую
силу, которая никогда честолюбцам не по душе.
Организм, разрушение его, неистребимость материи,
закон сохранения
силы, развитие — были те слова, которые заменили ему прежнюю веру.
На это Плюшкин что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: «А побрал бы тебя черт с твоим почтением!» Но так как гостеприимство у нас в таком ходу, что и скряга не в
силах преступить его
законов, то он прибавил тут же несколько внятнее: «Прошу покорнейше садиться!»