Неточные совпадения
Нельзя думать о
спасении своей души, это есть ложное духовное состояние, небесный утилитаризм, думать можно только об осуществлении высших ценностей жизни, о Царстве Божьем для всех существ, не только для людей, но и для всего
мира, т. е. думать о Боге, а не о себе.
Мир же прежде всего любит суд и нуждается в суде и плохо понимает
спасение, хотя нуждается в нем более всего.
Парадокс в том, что опыт аскетический погружает человека в самого себя, сосредоточивает на собственном совершенстве и
спасении, а опыт творческий отрешает человека от самого себя и направляет на высший
мир.
Творчество нужно для Царства Божьего, для дела Божьего в
мире, но совсем не нужно для личного
спасения.
Внутри христианского
мира противоборствуют две моральные направленности: смирение и творчество, мораль личного
спасения и страха гибели и творческая мораль ценностей, мораль отдания себя преобразованию и преображению
мира.
Спасение всего
мира, понимаемое как всеобщее восстановление в первоначальном состоянии до грехопадения, мыслится как результат детерминированного процесса, независимого от человеческой свободы.
Отрывание человека от человека и человека от космоса есть результат первородного греха, и невозможно переносить этот результат греха на дело
спасения, невозможно вносить в образ Царства Божьего образ греховного
мира.
В
мире будет продолжаться трагедия, распятие и мука, пока не будет достигнуто всеобщее
спасение, просветление и преображение всего человечества и космоса.
— «Господи боже отец наших, заповедавый Ною, рабу твоему, устроити кивот ко
спасению мира…» — густым басовым голосом говорил священник, возводя глаза к небу и простирая вверх руки: — «И сей корабль соблюди и даждь ему ангела блага, мирна… хотящие плыти на нем сохрани…»
Неточные совпадения
Пан усмехнулся: «
Спасения // Я уж не чаю давно, // В
мире я чту только женщину, // Золото, честь и вино.
Молились, как и всегда, о свышнем
мире и
спасении, о Синоде, о Государе; молились и о ныне обручающихся рабе Божием Константине и Екатерине.
Показался ли он почему-нибудь мне «
спасением» моим, или потому я бросился к нему в ту минуту, что принял его за человека совсем из другого
мира, — не знаю, — не рассуждал я тогда, — но я бросился к нему не рассуждая.
Я горячо возражал ему, напирая на эгоизм этих людей, бросающих
мир и пользу, которую бы могли принести человечеству, единственно для эгоистической идеи своего
спасения.
Он вообразил себя мессией, который пришел спасти весь
мир и вторично умереть для
спасения людей.