Неточные совпадения
«Жизнь» может
стать для нас символом высшей ценности, высшего
добра, но и сама ценность, само
добро есть символ подлинного бытия, и само бытие есть лишь символ последней тайны.
И в отпадении от райской гармонии, от единства с Богом человек начал различать и оценивать, вкусил от древа познания
добра и зла,
стал по сю сторону
добра и зла.
Мы
становимся то рабами зла, то рабами
добра.
Абсолютная оригинальность христианства прежде всего заключается в том, что для него солнце одинаково восходит над
добрыми и злыми, что первые будут последними, а последние первыми, что закон
добра не считается спасительным, т. е.
добро становится проблематическим.
Лютер пламенно восстал против закона в христианстве, против законнической этики и пытался
стать по ту сторону
добра и зла. [Л. Шестов видит сходство в деле Лютера и Ницше.]
Но как только идея
добра, как верховная, положена в основу этики, этика
становится законнической и нормативной.
Но христианскому человечеству было непосильно провести ее в жизнь, ибо это значило бы
стать «по ту сторону
добра и зла», которыми живет мир.
Само «
добро»
стало невыносимо пошло, ибо из него исчезает творчество.
Человек, стремящийся к осуществлению какой-нибудь утопической идеи во что бы то ни
стало, может быть бескорыстным и руководиться мотивами, которые признаются нравственными, — он стремится к совершенной жизни, но он все же эгоцентрик и может
стать нравственным идиотом, потерять различие между
добром и злом.
Когда любовь к
добру и к идее
стала фанатической и отвлеченной, все погибло, кроме зла, ничего не будет.
Но на переоценке ценностей, на желании
стать по ту сторону
добра и зла потерпел крушение Ницше, в котором был непросветленный профетизм.
— Да, Верочка, после так не будет. Когда добрые будут сильны, мне не нужны будут злые, Это скоро будет, Верочка. Тогда злые увидят, что им нельзя быть злыми; и те злые, которые были людьми,
станут добрыми: ведь они были злыми только потому, что им вредно было быть добрыми, а ведь они знают, что добро лучше зла, они полюбят его, когда можно будет любить его без вреда.
Тысячу против одного держать можно, что изо ста дворянчиков, вступающих в службу, 98 становятся повесами, а два под старость или, правильнее сказать, два в дряхлые их, хотя нестарые лета
становятся добрыми людьми.
В несколько дней я как будто переродился; стал жив, даже резов; к дедушке стал бегать беспрестанно, рассказывать ему всякую всячину и сейчас попотчевал его чтением «Детского чтения», и все это дедушка принимал благосклонно; угрюмый старик также как будто
стал добрым и ласковым стариком.
— Жалко, что уходите вы! — необычно мягким голосом сказал Рыбин. — Хорошо говорите! Большое это дело — породнить людей между собой! Когда вот знаешь, что миллионы хотят того же, что и мы, сердце
становится добрее. А в доброте — большая сила!
Неточные совпадения
Ну, так мы и доехали, // И я
добрел на родину, // А здесь, по Божьей милости, // И легче
стало мне…
«Ты стань-ка,
добрый молодец, // Против меня прямехонько, //
Стань на одной доске!
Софья. Все мое старание употреблю заслужить
доброе мнение людей достойных. Да как мне избежать, чтоб те, которые увидят, как от них я удаляюсь, не
стали на меня злобиться? Не можно ль, дядюшка, найти такое средство, чтоб мне никто на свете зла не пожелал?
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы
добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы
стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё
становится больше и больше.
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали посуду, подоили молоко и т. д.
Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями, мыслями, без понятия о едином Боге и Творце! Или без понятия того, что есть
добро, без объяснения зла нравственного».