Неточные совпадения
И никак человек не может прорваться в рай, по
ту сторону мучительного различения добра и зла и
страдания, с этим связанного.
Когда любящий стремится к соединению с любимой женщиной,
то он стремится совсем не к наслаждению и счастью, а к обладанию этой женщиной, которое представляется ему ценностью и благом, счастье же и наслаждение могут быть лишь последствием этого обладания, как, впрочем, может быть и
страдание, и мучение, и даже в большинстве случаев так бывает.
Один из источников человеческого
страдания заложен в
том, что человек не нравится себе, вызывает к себе отвращение, не может полюбить себя.
И нужно, чтобы сам Бог низошел в глубь
той свободы, в ее бездонную
тьму и принял на себя последствия порожденного ею зла и
страдания.
Все христианство есть не что иное, как приобретение силы во Христе и через Христа, силы перед лицом жизни и смерти, приобретение силы жизни, для которой не страшны
страдания и
тьма, силы, реально преображающей.
Это есть спасение через знание
той истины, что бытие есть
страдание, т. е., в конце концов, спасение для немногих, ибо лишь немногие — знающие.
Но и буддизм и стоицизм интересны
тем, что они поняли, что жизнь есть
страдание, буддизм — прямо, стоицизм — косвенно.
И
страдание есть основная
тема христианства.
Но отношение к жизни совсем не решается
тем, что жизнь есть боль и
страдание.
Я могу знать, что жизнь есть
страдание, и вместе с
тем принять жизнь, принять
страдание жизни, понять смысл
страдания.
Но он страдает еще от бунта и возмущения против
страданий жизни, страдает от
того, что не хочет выносить
страдания, что проклинает
страдание.
Светлое
страдание, т. е. возрождающее, и есть
то, которое он принимает, в котором видит высший смысл.
Но ложно, безобразно и бесчеловечно
то понимание христианства, которое отрицает сострадание во имя искупляющего смысла
страдания, во имя любви к Богу.
Те христиане, которые желают для ближнего побольше
страданий и готовы распинать его для его спасения, уподобляются распинавшим Христа.
Страдание самого Христа определилось
тем, что Он понес зло и грехи всего мира, всего человечества.
То же, что я называю «ужасом», — бескорыстно, не утилитарно, не эвдемонистично, не означает озабоченности и страха перед будущими
страданиями, а чистое переживание бездны, отделяющей наш греховный обыденный мир и нашу низшую природу от высшего, горнего, божественного мира, от бесконечной тайны бытия.
Если скука есть предвосхищение небытия и
страдание от пустоты и серости,
то пошлость есть освобождение от этого
страдания, порожденного сознанием контраста между бытием и небытием, полнотой и пустотой.
Сострадание или жалость
тем отличаются от любви, что предполагают
страдание.
Если бы в мире падшем и греховном не было
страдания,
то он окончательно был бы оторван от бытия.
Страдание есть последствие греха, знак греха и вместе с
тем искупление греха и освобождение от него.
Не дай Бог походить на утешителей Иова, которые, вместо
того чтобы сочувствовать, помогать и сострадать Иову, обличали его грехи как предполагаемый источник его
страданий.
Ужасно
то, что страдающий нередко сам пользуется
страданием для эксплуатации и истязаний других людей.
Серьезность ее в
том, что она есть общение душ перед
страданиями и ужасами жизни.
Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев! Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего ты не стоишь со своим несчастьем в сравнении с
теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!
Я молюсь богу о том, чтобы он избавил меня от
того страдания, которое меня мучает. А страдание это послано мне богом для того, чтобы избавить меня от зла. Хозяин стегает кнутом скотину, чтобы выгнать ее из горящего двора и спасти ее, а скотина молится о том, чтобы ее не стегали.
Матросы так и рвались, чтобы отметить «Коршуну» за его недавнее первенство, вызвавшее адмиральский гнев. Капитан то и дело взглядывал на «Коршун» ни жив ни мертв. У старшего офицера на лице стояло такое напряженное выражение нетерпения и вместе с
тем страдания, что, казалось, он тут же на мостике растянется от отчаяния, если «Витязь» опоздает. И он командует громко, отрывисто и властно.
Теперь, не только в научных книжках, но и в разговорах, говоря о жизни, говорят не о той, которую мы все знаем, — о жизни, сознаваемой мною
теми страданиями, которых я боюсь и которые ненавижу, и теми наслаждениями и радостями, которых я желаю; а о чем-то таком, что, может быть, возникло из игры случайности по некоторым физическим законам, а может быть и от того, что имеет в себе таинственную причину.
Неточные совпадения
Но что весьма достойно примечания: как ни ужасны пытки и мучения, в изобилии по всей картине рассеянные, и как ни удручают душу кривлянья и судороги злодеев, для коих
те муки приуготовлены, но каждому зрителю непременно сдается, что даже и сии
страдания менее мучительны, нежели
страдания сего подлинного изверга, который до
того всякое естество в себе победил, что и на сии неслыханные истязания хладным и непонятливым оком взирать может".
«Если не я,
то кто же виноват в этом?» невольно подумал он, отыскивая виновника этих
страданий, чтобы наказать его; но виновника не было.
На счастье Левина, старая княгиня прекратила его
страдания тем, что сама встала и посоветовала Кити итти спать. Но и тут не обошлось без нового
страдания для Левина. Прощаясь с хозяйкой, Васенька опять хотел поцеловать ее руку, но Кити, покраснев, с наивною грубостью, за которую ей потом выговаривала мать, сказала, отстраняя руку:
«Да и вообще, — думала Дарья Александровна, оглянувшись на всю свою жизнь за эти пятнадцать лет замужества, — беременность, тошнота, тупость ума, равнодушие ко всему и, главное, безобразие. Кити, молоденькая, хорошенькая Кити, и
та так подурнела, а я беременная делаюсь безобразна, я знаю. Роды,
страдания, безобразные
страдания, эта последняя минута… потом кормление, эти бессонные ночи, эти боли страшные»…
И чем дальше шло время,
тем сильнее становились оба настроения:
тем спокойнее, совершенно забывая ее, он становился вне ее присутствия, и
тем мучительнее становились и самые ее
страдания и чувство беспомощности пред ними.