Принципиально отличать философию от науки
только и можно, признав, что философия есть необъективированное познание, познание духа в себе, а не в его объективации в природе, т. е. познание смысла и приобщение к смыслу.
Неточные совпадения
И можно парадоксально даже сказать, что этика есть не
только суд над человеком, но
и суд над Богом.
Только так
и можно понять тайну Искупления, если не понимать ее юридически-судебно.
И только так
можно понять происхождение зла, не сделав за него ответственным Бога.
И с трагедией мира
можно примириться
только потому, что есть страдание Бога.
Но
и учение о миротворении
можно строить
только по принципу Троичности
и памятуя о Христе.
Евангельская этика искупления
и благодати прямо противоположна формуле Канта: нельзя поступать так, чтобы это стало максимой поведения для всех
и всегда, поступать
можно только индивидуально,
и всякий другой должен иначе поступать.
Нельзя думать о спасении своей души, это есть ложное духовное состояние, небесный утилитаризм, думать
можно только об осуществлении высших ценностей жизни, о Царстве Божьем для всех существ, не
только для людей, но
и для всего мира, т. е. думать о Боге, а не о себе.
Это
можно преодолеть
только духом, новым духом, благодатной творческой силой, просветляющей
и возрождающей.
И подлинный ужас
можно испытывать
только перед тайной бытия или перед темным хаосом, а не перед опасностями обыденной жизни.
В психологии масс сознание играет ничтожную роль,
и управлять массами
можно только через бессознательное.
Можно было бы сказать, что в высочайших своих достижениях этика есть в большей степени этика смерти, чем этика жизни, ибо смерть обнаруживает глубину жизни
и раскрывает конец, который
только и сообщает смысл жизни.
Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его «племянничком», удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором
только и можно было разобрать, что «я…» да «ссьма»; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову; даже самой Кукшиной, явившейся на бал безо всякой кринолины и в грязных перчатках, но с райскою птицею в волосах, даже Кукшиной он сказал: «Enchanté».
Я приподнялся на сене. Голова коренника не шевелилась над водою.
Только и можно было видеть, при ясном свете месяца, как одно его ухо чуть-чуть двигалось то взад, то вперед.
После всего сам о себе думает в эти минуты сонный Райнер и находит, что именно так
только и можно думать человеку, который хочет называться честным.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Но
только какое тонкое обращение! сейчас
можно увидеть столичную штучку. Приемы
и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Оно
и правда:
можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. //
И так я на веку, // У притолоки стоючи, // Помялся перед барином // Досыта! «Коли мир // (Сказал я, миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу
и я — покорствую, // А
только что от должности // Увольте вы меня!»
Можно только сказать себе, что прошлое кончилось
и что предстоит начать нечто новое, нечто такое, от чего охотно бы оборонился, но чего невозможно избыть, потому что оно придет само собою
и назовется завтрашним днем.
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою
можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит
только указать: от сих мест до сих —
и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему,
и направо
и налево, будет продолжать течь река.
Из всех этих слов народ понимал
только: «известно»
и «наконец нашли».
И когда грамотеи выкрикивали эти слова, то народ снимал шапки, вздыхал
и крестился. Ясно, что в этом не
только не было бунта, а скорее исполнение предначертаний начальства. Народ, доведенный до вздыхания, — какого еще идеала
можно требовать!