Но, с другой стороны, христианство необычайно возвышает человека, признает его образом и подобием Божиим, признает в нем духовное начало, возвышающее его над природным и социальным миром, признает в нем
духовную свободу, независимо от царства кесаря, верит, что сам Бог стал человеком и этим возвысил человека до небес.
Подлинный аристократизм есть не что иное, как достижение
духовной свободы, независимости от окружающего мира, от человеческого количества, в какой бы форме оно ни явилось, как слушание внутреннего голоса, голоса Бога и голоса совести.
Неточные совпадения
Менее понятна и менее оправдана такая нелюбовь к
свободе и
духовному творчеству тех, которые почитают себя культурным слоем и хранителями
духовной культуры.
Личность есть субъект, а не объект среди объектов, и она вкоренена во внутреннем плане существования, т. е. в мире
духовном, в мире
свободы.
Индивидуальность имеет скорее витальный, чем
духовный, характер и не означает ещё победу духа и
свободы.
Эта
свобода не есть
свобода воли, как
свобода безразличия, не есть
свобода воли в школьном смысле, она глубже, связана с целостным существованием человека, она есть
свобода духа, творческая
духовная энергия.
Но
свобода предполагает
духовное начало в человеке, сопротивляющееся порабощающей необходимости.
Авторитарному сознанию или авторитарному строю жизни нужно противополагать не разум, не природу и не суверенное общество, а дух, т. е.
свободу,
духовное начало в человеке, образующее его личность и независимое от объективированной природы и от объективированного логического мира.
Но верно обратное: именно этот эмпирический, объективированный мир есть царство общего, царство закона, царство необходимости, царство принуждения универсальными началами всего индивидуального и личного, иной же
духовный мир есть царство индивидуального, единичного, личного, царство
свободы.
При этом личность неизбежно подчинена и порабощена органическому и в конце концов космическому целому, человек становится лишь органом и отменяются все
свободы человека, связанные с его
духовной независимостью от общества и природы.
Рабству человека у общества нужно противопоставлять не разум рационализма или природу, признанную благостной, а дух,
свободу духа и личность в своем
духовном качестве не зависящую от общества и природы.
Культура со всеми своими ценностями есть средство для
духовной жизни, для
духовного восхождения человека, но она превратилась в самоцель, подавляющую творческую
свободу человека.
Свобода есть свойство
духовного аристократизма.
Таковы все революции, которые не являются революциями
духовными, которые опираются на объективированный, т. е. утерявший
свободу мир.
Максимальная
свобода должна быть в
духовной жизни, в совести, в творчестве, в отношении человека к Богу.
Но ложный монизм или тоталитаризм переносит ограничение
свободы жизни экономической на ограничение
свободы и даже уничтожение её в жизни
духовной.
Красота есть прорыв, она дается
духовной борьбой, но это прорыв не к вечному, неподвижному миру идей, а к миру преображенному, который достигается человеческим творчеством, к миру небывшему, не к «бытию», а к
свободе.
В самой
духовной стороне человека могут быть тяжелые заболевания, может быть раздвоение, может быть экстериоризация и самоотчуждение духа, может быть утеря
свободы, может быть пленение духа.
В
духовном освобождении человека есть направленность к
свободе, к истине и к любви.
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою
духовную свободу ценят выше всех соблазнов мира».
Принципиально, духовно обоснованный анархизм соединим с признанием функционального значения государства, с необходимостью государственных функций, но не соединим с верховенством государства, с его абсолютизацией, с его посягательством на
духовную свободу человека, с его волей к могуществу.
Неточные совпадения
Точно так же, как пчелы, теперь вившиеся вокруг него, угрожавшие ему и развлекавшие его, лишали его полного физического спокойствия, заставляли его сжиматься, избегая их, так точно заботы, обступив его с той минуты, как он сел в тележку, лишали его
свободы душевной; но это продолжалось только до тех пор, пока он был среди них. Как, несмотря на пчел, телесная сила была вся цела в нем, так и цела была вновь сознанная им его
духовная сила.
— Долой проповедников
духовной нищеты, ограничителей
свободы, изуверов рационализма!
Свобода есть
духовное начало в человеке.
Максимальная
свобода есть
свобода духовной жизни, минимальная
свобода есть
свобода материальной жизни.
Но это предполагает
духовное движение в мире, которое есть дело
свободы.