Неточные совпадения
Мне особенно близок дуализм Канта, кантовское различение царства свободы и царства
природы, кантовское учение о свободе умопостигаемого характера и кантовские волюнтаризм, взгляд
на мир явлений, как отличный от того подлинного мира, который он неудачно назвал миром вещей в себе.
Вся тяжесть, наложенная
на человека
природой и обществом, историей и требованиями цивилизации, есть поставленное перед нами затруднение, требующее сопротивления и творческого претворения в личное, единственно личное.
На этом пути происходит отчуждение человеческой
природы, выбрасывание её в объектный мир, личность не находит себя.
Ошибка гуманизма была совсем не в том, что он слишком утверждал человека, что он толкал
на путь человекобожества, как часто утверждалось в русской религиозной мысли, а в том, что он недостаточно, не до конца утверждал человека, что он не мог гарантировать независимость человека от мира и заключал в себе опасность порабощения человека обществу и
природе.
Существуют элементарные формы рабства человека у
природы,
на которые он не дает сознательного согласия.
С
природой, основанной
на детерминизме и закономерности, человек борется.
Нельзя апеллировать к целому
природы с жалобой
на беспорядок частей.
Науки о
природе также не имеют дела с мировым целым, с космическим единством, они познают именно частичность
природы и не благоприятны оптимистическому взгляду
на космос.
Но это вторжение масс связано как раз с возрастанием роли техники
на счет духовной культуры и, значит, с ещё бóльшим отрывом от
природы.
Объективация человеческой
природы делает человека существом, состоящим из частичных свойств, национальных, социальных, профессиональных, претендующих
на целостность.
Но государство по своей
природе претендует
на всеобщее, всеохватывающее значение, оно ни с кем и ни с чем не хочет делить суверенитета.
«Князь мира сего» находится
на крайних пределах объективации, экстериоризации и отчуждения человеческой
природы.
Конфликт царства Божия и царства Кесаря есть
на философском языке конфликт субъекта и объекта, свободы и необходимости, духа и объективированной
природы.
Война по своей
природе иррациональна, она опирается
на иррациональные инстинкты, но она предполагает рационализацию.
Он не действует
на необходимость, в необходимости и через необходимость Он не действует в законах
природы и законах государства.
Личность восстает против порабощения её общеуниверсальным, объектным, против ложных святынь, созданных объективацией, против необходимости
природы, против тирании общества, но она берет
на себя ответственность за судьбу всех, всей
природы, всех живущих существ, всех страдающих и униженных, всего народа и всех народов.
— Ну так что ж, ну и на разврат! Дался им разврат. Да люблю, по крайней мере, прямой вопрос. В этом разврате по крайней мере, есть нечто постоянное, основанное даже
на природе и не подверженное фантазии, нечто всегдашним разожженным угольком в крови пребывающее, вечно поджигающее, которое и долго еще, и с летами, может быть, не так скоро зальешь. Согласитесь сами, разве не занятие в своем роде?
Исчезла бы великая идея бессмертия, и приходилось бы заменить ее; и весь великий избыток прежней любви к Тому, который и был бессмертие, обратился бы у всех
на природу, на мир, на людей, на всякую былинку.
Неточные совпадения
Суп в кастрюльке прямо
на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому подобного нельзя отыскать в
природе.
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им, что это люди какие-то особенные, что они самой
природой созданы для того, чтоб ходить без конца, ходить по всем направлениям. Что они спускаются с одной плоской возвышенности для того, чтобы лезть
на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
То был прекрасный весенний день.
Природа ликовала; воробьи чирикали; собаки радостно взвизгивали и виляли хвостами. Обыватели, держа под мышками кульки, теснились
на дворе градоначальнической квартиры и с трепетом ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута настала.
Несмотря
на мрачность окружающей
природы, он чувствовал себя особенно возбужденным.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге
на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела
на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало
на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к
природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.