Неточные совпадения
В известном смысле можно сказать, что
религия вообще социальна,
есть социальная связь.
Это
есть рабство во всем — в познании, в морали, в
религии, в искусстве, в жизни политической и социальной.
История
религии учит нас, что жертвоприношение богам
было социальным актом и означало ещё рабство человека.
Буржуа может
быть «верующим» и «религиозным», и он даже взывает к «вере» и «
религии», чтобы сохранить своё положение в мире.
Но «
религия» буржуа
есть всегда
религия конечного, заковывающая в конечном, она всегда закрывает духовную бесконечность.
Социологическая
религия, которую проповедует Дюркгейм,
есть переживание тотемизма, который он открыл в обществах диких племен.
Так, проекция мировой гармонии в будущее, которую мы видим в
религии прогресса,
есть иллюзия сознания.
Жизнь эта открывалась религией, но религией, не имеющею ничего общего с тою, которую с детства знала Кити и которая выражалась в обедне и всенощной во Вдовьем Доме, где можно было встретить знакомых, и в изучении с батюшкой наизусть славянских текстов; это
была религия возвышенная, таинственная, связанная с рядом прекрасных мыслей и чувств, в которую не только можно было верить, потому что так велено, но которую можно было любить.
— Господа! — возгласил он с восторгом, искусно соединенным с печалью. — Чего можем требовать мы, люди, от жизни, если даже боги наши глубоко несчастны? Если даже религии в их большинстве —
есть религии страдающих богов — Диониса, Будды, Христа?
Неточные совпадения
Грустилов сначала растерялся и, рассмотрев книгу, начал
было объяснять, что она ничего не заключает в себе ни против
религии, ни против нравственности, ни даже против общественного спокойствия.
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что
религия есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич не мог вынести без боли в ногах даже короткого молебна и не мог понять, к чему все эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на этом жить
было бы очень весело.
У ней
была своя странная
религия метемпсихозы, в которую она твердо верила, мало заботясь о догматах церкви.
Одно, что он нашел с тех пор, как вопросы эти стали занимать его,
было то, что он ошибался, предполагая по воспоминаниям своего юношеского, университетского круга, что
религия уж отжила свое время и что ее более не существует.
Левин помнил, как в то время, когда Николай
был в периоде набожности, постов, монахов, служб церковных, когда он искал в
религии помощи, узды на свою страстную натуру, никто не только не поддержал его, но все, и он сам, смеялись над ним. Его дразнили, звали его Ноем, монахом; а когда его прорвало, никто не помог ему, а все с ужасом и омерзением отвернулись.