Неточные совпадения
Таким веком я буду считать XIX
в., век
мысли и слова и вместе с тем век острого раскола, столь для России характерного, как внутреннего освобождения и напряженных духовных и социальных исканий.
Особенное значение XIX
в. определяется тем, что, после долгого безмыслия, русский народ, наконец, высказал себя
в слове и
мысли и сделал это
в очень тяжелой атмосфере отсутствия свободы.
Значение левого крыла раскола — беспоповства —
в том, что он сделал русскую
мысль свободной и дерзновенной, отрешенной и обращенной к концу.
Этот вольтерианский налет оставался
в известной части русского дворянства и весь XIX
в., когда у нас появились уже более самостоятельные и глубокие направления
мысли.
Только
в XIX
в. русские по-настоящему научились
мыслить.
Влияние масонства подготовило у нас и пробуждение философской
мысли в 30-е годы, хотя
в самом масонстве оригинальных философских
мыслей не было.
В XVIII
в.
в русской душе, получившей прививку западной
мысли, происходила борьба Сен-Мартена и Вольтера.
Но творческая
мысль пробудилась уже
в николаевскую эпоху, и она была обратной стороной, полярно противоположным полюсом политики гнета и мрака.
Русская
мысль XIX
в. будет социально окрашена.
Русский романтизм был
в значительной степени результатом этой невозможности активной
мысли и деятельности.
Радищев очень сочувствовал французской революции, но он протестует против отсутствия свободы
мысли и печати
в разгар французской революции.
Русские искали
в западной
мысли прежде всего сил для изменения и преображения собственной неприглядной действительности, искали прежде всего ухода из настоящего.
Они находили эти силы
в немецкой философской
мысли и французской социальной
мысли.
Русская творческая
мысль начала раскрываться
в атмосфере германского идеализма и романтизма.
Баадером, очень родственным русской
мысли, встречался Шевырев и пропагандировал его
в России.
В русской философской
мысли будут преобладать мотивы религиозные, моральные и социальные.
И наша историософическая
мысль будет протекать
в атмосфере глубокого пессимизма
в отношении к прошлому и особенно настоящему России и оптимистической веры и надежды
в отношении к будущему.
И тут он высказывает некоторые основные
мысли для всей русской
мысли XIX
в.
И, наконец, Чаадаев высказывает
мысль, которая будет основной для всех наших течений XIX
в.: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших
в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».
Парадоксально было то, что он перешел
в католичество из либерализма и любви к свободной
мысли.
Только Хомяков разубедил его
в этой отнюдь не православной
мысли, и он исправил свою диссертацию под влиянием Хомякова [См. материалы у Колюпанова: «Биография А. Кошелева».].
Славянофилы не поняли неизбежности реформы Петра для самой миссии России
в мире, не хотели признать, что лишь
в петровскую эпоху стали возможны
в России
мысль и слово, и
мысль самих славянофилов, стала возможна и великая русская литература.
Аксакова находится
в вопиющем несоответствии с исторической действительностью и обнаруживает неисторический характер основных
мыслей славянофилов о России и Западе.
Высказываются очень ценные
мысли, характерные для стремлений лучших русских людей XIX
в., и эти
мысли неверно применяются к истории.
Религиозная вера лежит
в основе и всякой цивилизации, и всего пути истории, и философской
мысли.
В своих стихах, поэтически очень посредственных, но очень интересных для
мысли Хомякова, он воскликнул: «Скажи им таинство свободы», «Даруй им дар святой свободы», им, т. е. Западу.
Об отношении славянофильской
мысли к государству и власти и об анархическом элементе
в их
мысли речь будет
в особой главе.
Ф. Баадер очень замечательный и
в свое время недостаточно оцененный мыслитель, наиболее близкий русской
мысли.
В письме к Уварову он излагает свои замечательные
мысли о миссии православной церкви
в России.
«Где,
в каком углу современного Запада найдете вы такие группы отшельников
мысли, схимников науки, фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны?» Это и есть русская интеллигенция.
В русской
мысли преобладает моральный элемент над метафизическим, и за ней скрыта жажда преображения мира.
Герцен так мотивировал свое неверие
в высший смысл жизни, как делалось значительно позже и более утонченными формами
мысли.
Но эту бесспорно верную
мысль несправедливо противополагать, например, Хомякову, который прежде всего верил
в божественные предметы и был универсалистом
в своей вере.
Проблема столкновения личности и мировой гармонии. Отношение к действительности. Значение Гегеля
в истории русской
мысли. Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского. Проблема теодицеи. Подпольный человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
Зачем заботиться о приобретении познаний, когда наша жизнь и общество
в противоборстве со всеми великими идеями и истинами, когда всякое покушение осуществить какую-нибудь
мысль о справедливости, о добре, о пользе общей клеймится и преследуется, как преступление?» «Везде насилия и насилия, стеснения и ограничения, — нигде простора бедному русскому духу.
После пережитого кризиса Белинский выражает свои новые
мысли в форме восстания против Гегеля, восстания во имя личности, во имя живого человека.
Тут Достоевский высказывает гениальные
мысли о том, что человек совсем не есть благоразумное существо, стремящееся к счастью, что он есть существо иррациональное, имеющее потребность
в страдании, что страдание есть единственная причина возникновения сознания.
Гоголь — одна из самых трагических фигур
в истории русской литературы и
мысли.
Когда
в XIX
в.
в России народилась философская
мысль, то она стала, по преимуществу, религиозной, моральной и социальной.
Но если России не был свойствен гуманизм
в западноевропейском ренессансном смысле, то ей была очень свойственна человечность, т. е. то, что иногда условно называют гуманитаризмом, и
в русской
мысли раскрывалась диалектика самоутверждения человека.
Мысль Вл. Соловьева входит
в русскую диалектику о человеке и человечности и неотделима от нее.
Смелость и радикализм
мысли К. Леонтьева
в том, что он осмеливается признаться
в том,
в чем другие не осмеливаются признаться.
В русской христианской
мысли XIX
в. —
в учении о свободе Хомякова,
в учении о Богочеловечестве Вл. Соловьева, во всем творчестве Достоевского,
в его гениальной диалектике о свободе,
в замечательной антропологии Несмелова,
в вере Н. Федорова
в воскрешающую активность человека приоткрывалось что-то новое о человеке.
Можно даже сказать, что русская
мысль XIX
в.
в значительной своей части была окрашена социалистически.
После него
в истории нашей социалистической
мысли руководящую роль будет играть публицистическая критика.
Типичный народник по своему социальному миросозерцанию, он остался индивидуальной и оригинальной фигурой
в истории русской социальной
мысли.
Центральной фигурой
в русской социальной
мысли 60-х годов был Н. Г. Чернышевский, он был идейным вождем.
Вся социологическая
мысль сторонника субъективного метода определялась борьбой против натурализма
в социологии, против органичной теории общества и применения дарвинизма к социальному процессу.
В русскую идею Л. Толстой входит, как очень важный элемент, без которого нельзя
мыслить русского призвания.
Но Вл. Соловьев не был народником, и,
в отличие от других представителей русской
мысли, он признает положительную миссию государства, требуя только, чтобы государство было подчинено христианским началам.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь
мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и
в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет сидеть за него
в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил
мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было
в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные
мысли внушаются юношеству.
Не подозрителен // Крестьянин коренной, //
В нем
мысль не зарождается, // Как у людей достаточных, // При виде незнакомого, // Убогого и робкого:
В минуты унынья, о Родина-мать! // Я
мыслью вперед улетаю, // Еще суждено тебе много страдать, // Но ты не погибнешь, я знаю.