Неточные совпадения
Достоевский отказывается от идеалистического гуманизма 40-х годов, от Шиллера, от культа «высокого и прекрасного», от оптимистических представлений о человеческой
природе, он переходит к «реализму действительной
жизни», но к реализму не поверхностному, а глубинному, раскрывающему сокровенную глубину человеческой
природы во всех ее противоречиях.
Бухарев, один из наиболее интересных богословов, порожденных нашей духовной средой. Он был архимандритом и ушел из монашества. Он интегрировал человечность целостному христианству. Он требует приобретения Христа всей полнотой человеческой
жизни. Всякая истинная человечность для него Христова. Он против умаления человеческой
природы Христа, против всякой монофизической тенденции.
Прелесть, обаяние толстовского художественного творчества связаны с тем, что он изображает двойную
жизнь: с одной стороны,
жизнь его героев в обществе с его условностями, в цивилизации, с ее обязательной ложью, с другой стороны, то, что думают его герои, когда они не стоят перед обществом, когда они поставлены перед тайной бытия, перед Богом и
природой.
Повсюду и всегда Толстой изображает правду
жизни, близкую к
природе, правду труда, глубину рождения и смерти по сравнению с лживостью и неподлинностью так называемой «исторической»
жизни в цивилизации.
Левин все время восстает против неправды
жизни цивилизованного общества и уходит к деревне, к
природе, к народу и труду.
Огромная разница еще в том, что в то время как Руссо не остается в правде природной
жизни и требует социального контракта, после которого создается очень деспотическое государство, отрицающее свободу совести, Толстой не хочет никакого социального контракта и хочет остаться в правде божественной
природы, что и есть исполнение закона Бога.
Для Толстого человек есть лишь часть космической
жизни и человек должен слиться с божественной
природой.
Напротив того, в себе самом начинаешь сознавать какую-то особенную чуткость и восприимчивость, начинаешь смутно понимать эту общую
жизнь природы, от которой так давно уж отвык…
Неточные совпадения
«Разве не то же самое делаем мы, делал я, разумом отыскивая значение сил
природы и смысл
жизни человека?» продолжал он думать.
Где же тот, кто бы на родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей
природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую
жизнь русского человека? Какими словами, какой любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит
природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание тайн сердца!» Всю
жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Что ж? Тайну прелесть находила // И в самом ужасе она: // Так нас
природа сотворила, // К противуречию склонна. // Настали святки. То-то радость! // Гадает ветреная младость, // Которой ничего не жаль, // Перед которой
жизни даль // Лежит светла, необозрима; // Гадает старость сквозь очки // У гробовой своей доски, // Всё потеряв невозвратимо; // И всё равно: надежда им // Лжет детским лепетом своим.
Опасность, риск, власть
природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие
жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди.