Неточные совпадения
Люди 40-х годов принадлежали к
одному стилю культуры, к тому же обществу культурного дворянства.
Киреевский, им выражена так: «Внутреннее сознание, что есть в глубине души живое общее сосредоточие для всех отдельных сил разума, и
одно достойное постигать высшую истину — такое сознание постоянно возвышает самый образ мышления
человека: смиряя его рассудочное самомнение, оно не стесняет свободы естественных законов его мышления; напротив, укрепляет его самобытность и вместе с тем добровольно подчиняет его вере».
Вполне достойный путь
один для
человека, путь свободного убеждения, путь мира, путь, который открыл нам Божественный Спаситель и которым шли Его Апостолы».
Герцен прошел через Гегеля, как и все
люди 40-х годов, и
один из первых пришел к Фейербаху, на котором и остановился.
Он
один из самых свободолюбивых русских
людей.
С
одной стороны, он решительный универсалист, для него русский
человек — всечеловек, призвание России мировое, Россия не есть замкнутый и самодовлеющий мир.
Подпольный
человек восклицает: «Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в бок и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с
одного раза ногой, прахом, единственно с той целью, чтобы все эти логарифмы отправились к черту и нам опять по своей глупой воле пожить!» У самого Достоевского была двойственность.
В этих словах намечается уже религиозная драма, пережитая Гоголем. Лермонтов не был ренессансным
человеком, как был Пушкин и, может быть,
один лишь Пушкин, да и то не вполне. Русская литература пережила влияние романтизма, который есть явление западноевропейское. Но по-настоящему у нас не было ни романтизма, ни классицизма. У нас происходил все более и более поворот к религиозному реализму.
По личным нравственным качествам это был не только
один из лучших русских
людей, но и
человек, близкий к святости [См. необыкновенно интересную книгу «Любовь у
людей 60-х годов», где собраны письма Чернышевского, особенно к жене, с каторги.].
К. Леонтьев —
один из самых замечательных у нас
людей, в нем подкупает смелость, искренность и радикализм мысли, его религиозная судьба волнует.
Вполне достойный путь
один для
человека, путь свободного убеждения, тот путь, который открыл нам Божественный Спаситель и которым шли Его Апостолы».
Эта загадочность
человека определяется тем, что он, с
одной стороны, есть природное существо, с другой же стороны, он не вмещается в природный мир и выходит за его пределы.
В X. губернии, рядом с имением, в котором я много лет жил летом, была колония, основанная
одним толстовцем, замечательным
человеком.
Л. Толстой говорил о Федорове: «Я горжусь, что живу в
одно время с подобным
человеком».
В очень оригинальном романе «Петербург»
человек и космос разлагаются на элементы, исчезает целостность вещей, и границы, отделяющие
одно от другого;
человек может переходить в лампу, лампа — в улицу, улица проваливается в космическую бесконечность.
Вячеслав Иванов останется
одним из самых замечательных
людей начала века,
человеком ренессансным по преимуществу.
Иванова Л. Шестов был моноидеистом,
человеком одной темы, которая владела им целиком и которую он вкладывал во все написанное им.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни
один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно
одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из
одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть
одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков, молодой
человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, —
один из тех
людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.