Неточные совпадения
Можно открыть противоположные свойства в
русском народе: деспотизм, гипертрофия
государства и анархизм, вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт.
История
русского народа одна из самых мучительных историй: борьба с татарскими нашествиями и татарским игом, всегдашняя гипертрофия
государства, тоталитарный режим Московского царства, смутная эпоха, раскол, насильственный характер петровской реформы, крепостное право, которое было самой страшной язвой
русской жизни, гонения на интеллигенцию, казнь декабристов, жуткий режим прусского юнкера Николая I, безграмотность народной массы, которую держали в тьме из страха, неизбежность революции для разрешения конфликтов и противоречий и ее насильственный и кровавый характер и, наконец, самая страшная в мировой истории война.
С одной стороны,
русский народ смиренно помогал образованию деспотического, самодержавного
государства.
В XIX в.
русская интеллигенция ушла из
государства, по-иному и в других условиях, но также ушла к вольности.
Раскольники почуяли измену в церкви и
государстве, они перестали верить в святость иерархической власти в
русском царстве.
Так было в народе, так будет в
русской революционной интеллигенции XIX в., тоже раскольничьей, тоже уверенной, что злые силы овладели церковью и
государством, тоже устремленной к граду Китежу, но при ином сознании, когда «нетовщина» распространилась на самые основы религиозной жизни.
«В основании
государства русского: добровольность, свобода и мир».
Как объяснить, с точки зрения славянофильской философии
русской истории, возникновение огромной империи военного типа и гипертрофии
государства на счет свободной народной жизни?
Но более прав К. Леонтьев, который отрицал семейственность
русских и большую силу видел в самодержавном
государстве.
В отличие от большей части
русских людей, он любил мощь
государства.
К
русской социальной теме он не стал равнодушен, у него была своя социальная утопия, утопия теократическая, в которой церковь поглощает целиком
государство и осуществляет царство свободы и любви.
Но Вл. Соловьев не был народником, и, в отличие от других представителей
русской мысли, он признает положительную миссию
государства, требуя только, чтобы
государство было подчинено христианским началам.
Тема о власти и об оправданности
государства очень
русская тема.
Но верно, что
русские не любят
государства и не склонны считать его своим, они или бунтуют против
государства, или покорно несут его гнет.
Но может поражать противоречие между
русской анархичностью и любовью к вольности и
русской покорностью
государству, согласием народа служить образованию огромной империи.
Возрастание государственного могущества, высасывающего все соки из народа, имело обратной стороной
русскую вольницу, уход из
государства, физический или духовный.
Но огромное
государство, империя, представлялось изменой земле и народу, искажением
русской идеи.
Теократия Достоевского противоположна «буржуазной» цивилизации, противоположна всякому
государству, в ней обличается неправда внешнего закона (очень
русский мотив, который был даже у К. Леонтьева), в нее входит
русский христианский анархизм и
русский христианский социализм (Достоевский прямо говорит о православном социализме).
Уже в конце века и в начале нового века странный мыслитель Н. Федоров,
русский из
русских, тоже будет обосновывать своеобразный анархизм, враждебный
государству, соединенный, как у славянофилов, с патриархальной монархией, которая не есть
государство, и раскроет самую грандиозную и самую радикальную утопию, какую знает история человеческой мысли.
Сомнение в оправданности частной собственности, особенно земельной, сомнение в праве судить и наказывать, обличение зла и неправды всякого
государства и власти, покаяние в своем привилегированном положении, сознание вины перед трудовым народом, отвращение к войне и насилию, мечта о братстве людей — все эти состояния были очень свойственны средней массе
русской интеллигенции, они проникли и в высший слой
русского общества, захватили даже часть
русского чиновничества.
Русский народ, по духовному своему строю, не империалистический народ, он не любит
государство.
Русские очень много получили от германской духовной культуры, особенно от ее великой философии, но германское
государство есть исторический враг России.
Русские моральные оценки определяются по отношению к человеку, а не к отвлеченным началам собственности,
государства, не к отвлеченному добру.
Неточные совпадения
Эти люди, бегавшие по раскаленным улицам, как тараканы, восхищали Варвару, она их находила красивыми, добрыми, а Самгин сказал, что он предпочел бы видеть на границе
государства не грузин, армян и вообще каких-то незнакомцев с физиономиями разбойников, а —
русских мужиков.
К чему же нам заботиться о проливах из моря в море и о превращении балканских
государств в
русские губернии, к чему?
С этой точки зрения
русские горные заводы, выстроенные на даровой земле крепостным трудом, в настоящее время являются просто язвой в экономической жизни
государства, потому что могут существовать только благодаря высоким тарифам, гарантиям, субсидиям и всяким другим льготам, которые приносят громадный вред народу и обогащают одних заводчиков.
Интересы созидания, поддержания и охранения огромного
государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в
русской истории.
Почти не оставалось сил у
русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту
государства.