Цитаты со словом «поем»
Есть несколько типов книг, написанных о себе и своей жизни.
Есть, прежде всего, дневник, который автор вел из года в год, изо дня в день.
«
Былое и думы» Герцена — самая блестящая книга воспоминаний.
Наконец,
есть автобиография, рассказывающая события жизни внешние и внутренние в хронологическом порядке.
Все эти типы книг хотят с большей или меньшей правдивостью и точностью рассказать о том, что
было, запечатлеть бывшее.
Это не
будет и автобиографией в обычном смысле слова, рассказывающей о моей жизни в хронологическом порядке.
Если это и
будет автобиографией, то автобиографией философской, историей духа и самосознания.
Воспоминание о прошлом никогда не может
быть пассивным, не может быть точным воспроизведением и вызывает к себе подозрительное отношение.
Память активна, в ней
есть творческий, преображающий элемент, и с ним связана неточность, неверность воспоминания.
Моя память о моей жизни и моем пути
будет сознательно активной, то есть будет творческим усилием моей мысли, моего познания сегодняшнего дня.
Между фактами моей жизни и книгой о них
будет лежать акт познания, который меня более всего и интересует.
В ней не все правда, в ней
есть и творчество поэта.
В книге, написанной мной о себе, не
будет выдумки, но будет философское познание и осмысливание меня самого и моей жизни.
Это философское познание и осмысливание не
есть память о бывшем, это есть творческий акт, совершаемый в мгновении настоящего.
Ценность этого акта определяется тем, насколько он возвышается над временем, приобщается ко времени экзистенциальному, то
есть к вечности.
Победа над смертоносным временем всегда
была основным мотивом моей жизни.
Но эгоцентризм, в котором всегда
есть что-то отталкивающее, для меня искупается тем, что я самого себя и свою жизненную судьбу делаю предметом философского познания.
Если бы я писал дневник, то, вероятно, постоянно записывал в него слова: «Мне
было это чуждо, я ни с чем не чувствовал слияния, опять, опять тоска по иному, по трансцендентному».
Я видел трансформации, приспособления и измены людей, и это, может
быть, было самое тяжелое в жизни.
Я пережил три войны, из которых две могут
быть названы мировыми, две революции в России, малую и большую, пережил духовный ренессанс начала ХХ века, потом русский коммунизм, кризис мировой культуры, переворот в Германии, крах Франции и оккупацию ее победителями, я пережил изгнание, и изгнанничество мое не кончено.
Для философа
было слишком много событий: я сидел четыре раза в тюрьме, два раза в старом режиме и два раза в новом, был на три года сослан на север, имел процесс, грозивший мне вечным поселением в Сибири, был выслан из своей родины и, вероятно, закончу свою жизнь в изгнании.
И вместе с тем я никогда не
был человеком политическим.
Я не только не
был равнодушен к социальным вопросам, но и очень болел ими, у меня было «гражданское» чувство, но в сущности, в более глубоком смысле, я был асоциален, я никогда не был «общественником».
Я всегда
был «анархистом» на духовной почве и «индивидуалистом».
В ней
есть воспоминания, но не это самое главное.
Единственное оправдание, что тема вновь
будет возникать в другой связи и другой обстановке.
Есть также потребность объяснить свои противоречия.
В памяти
есть воскрешающая сила, память хочет победить смерть.
Думая о своей жизни, я прихожу к тому заключению, что моя жизнь не
была жизнью метафизика в обычном смысле слова.
Она
была слишком полна страстей и драматических событий, личных и социальных.
Я искал истины, но жизнь моя не
была мудрой, в ней не господствовал разум, в ней было слишком много иррационального и нецелесообразного.
Но одно я сознательно исключаю, я
буду мало говорить о людях, отношение с которыми имело наибольшее значение для моей личной жизни и моего духовного пути.
Марсель Пруст, посвятивший все свое творчество проблеме времени, говорит в завершительной своей книге Le temps retrouvé: «J’avais trop expérimenté l’impossibilité d’atteindre dans la réalité ce qui était au fond moi-même» [«Я никогда не достигал в реальности того, что
было в глубине меня» (фр.).].
То, о чем говорит Пруст,
было опытом всей моей жизни.
Эти части книги мне нужны
были для описания разных атмосфер, через которые я проходил в истории моего духа.
Истоки человека лишь частично могут
быть поняты и рационализированы.
Человек
есть также существо многоэтажное.
Я всегда
был лишь прохожим.
Иногда мне казалось, что в этом
есть даже что-то плохое, есть какой-то надлом в отношении к миру и жизни.
Мне чуждо
было чувство вкорененности в землю.
У меня никогда не
было чувства происхождения от отца и матери, я никогда не ощущал, что родился от родителей.
У меня всегда
была мучительная нелюбовь к сходству лиц, к сходству детей и родителей, братьев и сестер.
Но ошибочно
было бы думать, что я не любил своих родителей.
У меня всегда
было очень слабое чувство сыновства.
Мать моя
была очень красива, ее считали даже красавицей.
В 50 лет она
была еще очень красивой женщиной.
Предмет влюбленности должен
быть далеким, трансцендентным, не похожим на меня.
Цитаты из русской классики со словом «поем»
Ассоциации к слову «петь»
Ассоциации к слову «поесть»
Предложения со словом «поём»
- Только видя свои проблемы, можно начать петь песню над костями своей души, восстанавливая её и воскрешая.
- А утром, примерно в 4.30, как по команде начинают петь птицы и чувствуется, что солнце уже раскаляется за деревьями.
- Вьетнамец может идти по улице и неожиданно начать петь песню.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «поём»
Афоризмы русских писателей со словом «поём»
- Безумству храбрых поем мы песню!
- Безумству храбрых поем мы славу!
- Мы тайной бытия силком овладеваем.
Вопросы жуткие натуре задаем:
«Как пламя сделано?» — И пламя задуваем.
«Как песня сделана?» — И больше не поем…
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно