Цитаты со словом «христианское»
Но то первичное чувство, которое я здесь описываю, я не считал в себе
христианской добродетелью и достижением.
Как печально, что
христианское благочестие так часто пластически выражалось в согбенности, в жестах униженности и подавленности!
Это отталкивание от суда и осуждения, может быть, главная органически
христианская во мне черта.
Я всегда колебался между аскетической настроенностью, не только
христианской, но и толстовской и революционной, и радостью жизни, любовью, искусством, красотой, торжеством мысли.
Я, в сущности, всегда думал, что христианство было искажено в угоду человеческим инстинктам, чтобы оправдать свое уклонение от исполнения заветов Христа, свое непринятие
христианской революции, христианского переворота ценностей!
«Первые» умудрились оправдать свое положение на основании
христианского учения.
Люди до того изощрились в защите своих выгод и пожеланий, что они дошли даже до
христианской трансформации и сублимации первичных инстинктов мести.
Но воспользовались этой идеей в то время, когда
христианская Европа в нее верила, очень плохо, использовали в угоду инстинктов и интересов «первых», господствующих.
Мне часто приходило в голову, что если бы люди церкви, когда
христианское человечество верило в ужас адских мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе.
Это имело роковые последствия в истории
христианского мира.
Но в
христианском мире эрос трансформируется, в него проникает начало личности.
Философия нового времени, начиная с Декарта, была в известном смысле более
христианской, чем средневековая схоластическая философия.
Кант очень
христианский философ, более христианский, чем Фома Аквинат.
Христианская философия есть философия субъекта, а не объекта, «я», а не мира; философия, выражающаяся в познании искупленности субъекта-человека из-под власти объекта-необходимости.
Тут сказывается, впрочем, огромное различие сознания античного и сознания
христианского периода истории.
Интересно, что
христианский период моей жизни такого рода закала не создавал.
Эту трудность я более почувствовал в период
христианский.
Я придавал огромное значение постановке новых проблем перед
христианским сознанием.
Новое
христианское сознание я не мыслил в форме создания новых таинств.
Религиозное возрождение было христианообразным, обсуждались
христианские темы и употреблялась христианская терминология.
Очищение и освобождение
христианского сознания от социоморфизма мне представляется важной задачей христианской философии.
Вот как я осознал для себя основной миф
христианской богочеловечности: это есть тайна двойного рождения, рождения Бога в человеке и рождения человека в Боге.
Понимание
христианского откровения зависит от структуры сознания, которое может быть шире и уже, глубже и поверхностнее.
Человеческое сознание очень зависит от социальной среды. и ничто так не искажало и не затемняло чистоту
христианского откровения, как социальные влияния, как перенесение социальных категорий властвования и рабства на религиозную жизнь и даже на самые догматы.
И я видел в истории христианства и
христианских церквей постоянное отречение от свободы духа и принятие соблазнов Великого Инквизитора во имя благ мира и мирового господства.
Можно было бы сказать, что христианство исторически не
христианского происхождения.
Мистика монистического типа (в Индии, у Шанкары, у Плотина, у Экхардта, в монофизитском уклоне
христианской монашеской мистики) не решает проблемы личности, она имеет антиперсоналистическую тенденцию.
Растворение личности, неповторимой индивидуальности в безликой божественности, в отвлеченном божественном единстве противоположно
христианской идее о человеке и о богочеловечности.
Аскетический подвиг в течение двадцати лет затвора не просветляет ума и нравственного сознания, не вырабатывает подлинно
христианского отношения к жизни общества.
Смерть есть такая же иллюзия для бессмертников, как болезнь для «
христианской науки», есть порождение ложной веры и ей нужно противопоставить истинную веру.
Я часто узнавал мысли, знакомые мне из чтения Я. Бёме и других
христианских мистиков-теософов.
Я буду еще много говорить о моем соприкосновении с западным
христианским миром, с католиками и протестантами.
Тема о творчестве была для меня вставлена в основную
христианскую тему о Богочеловечестве, она оправдана богочеловеческим характером христианства.
Старое
христианское сознание всегда колебалось между аскетическим, мировраждебным сознанием и сознанием, оправдывающим творчество культуры в этом мире и освящающим формы общества.
Совершенно то же я встречал в западных
христианских течениях, в мысли католической и протестантской, которая охвачена была жаждой возврата к истокам прошлого (томизм, бартианство).
Некоторые статьи обо мне, написанные на Западе, сопоставляли меня с тем, что называли
христианской теософией, с Я. Бёме, Сен-Мартеном, Фр.
Я понял коммунизм как напоминание о неисполненном
христианском долге.
Это впоследствии, уже на Западе, стало одним из основных мотивов моей
христианской деятельности.
Религиозно-философская академия могла образоваться благодаря активной помощи американского Союза
христианских молодых людей (YMCA), которая продолжается и доныне.
Американская YMCA способствовала образованию Русского
христианского студенческого движения (наименование не точное, так как оно не состоит из студентов).
И Религиозно-философская академия тоже связалась с
христианским движением молодежи.
Мы активно участвовали в
христианских кружках, в первом съезде этого движения в Пшерове (в Чехословакии).
Мне чужд его непреодолимый дуализм духовного и теллургического начала, при котором теллургическое начало, определяющее политику, не подчинено никаким моральным началам, мне чужда его скорее индусская, чем
христианская, духовность.
Осуществиться журнал мог только благодаря доктору Мотту, человеку сильного характера, замечательному
христианскому деятелю, возглавлявшему Христианский союз молодых людей и Христианскую студенческую федерацию, большому другу русских и православия.
Я все время боролся против реакционных религиозных и политических настроений, боролся в журнале «Путь», боролся в Религиозно-философской академии, боролся в
христианском движении молодежи.
Мне, в конце концов, удалось сгруппировать вокруг всех этих начинаний более «левые»
христианские элементы.
В них нет спокойствия, подчиненности объективному порядку, которые поражают не только в человеке старого
христианского типа, но и в человеке античном.
О Русском
христианском движении молодежи должен быть особый разговор.
Христианское движение молодежи было явлением новым для России.
Я старался повысить умственные интересы русской
христианской молодежи, пробудить интерес хотя бы к истории русской религиозной мысли, привить вкус к свободе, обратить внимание на социальные последствия христианства.
Цитаты из русской классики со словом «христианское»
Предложения со словом «христианский»
- Жанинцы исповедывали чуть ли не с первых веков нашей эры христианскую веру и говорили на славянском языке.
- Ни одна церковь христианского мира не дала себя секуляризировать с таким равнодушием, с каким это сделала церковь русская”32.
- К тому же я прошу сейчас за человека, которому обязана жизнью, – это ли не доказательство того, что учение христианской церкви преподавалось мне неустанно?
- (все предложения)
Сочетаемость слова «христианский»
Что (кто) бывает «христианским»
Значение слова «христианский»
Афоризмы русских писателей со словом «христианский»
- Христианское бессмертие это жизнь без смерти, совсем не так, как думают, жизнь после смерти.
- Любить — жалеть, по слову народному. Это не буддийская жалость, но и не христианская милость. Это что-то иное, более жгучее, жалящее, пронзающее.
- Ведь вся христианская мораль в практическом ее приложении сводится к тому, чтобы считать всех братьями, со всеми быть равными <…> а для того, чтобы исполнить это, надо прежде всего перестать заставлять других работать на себя…
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно