Неточные совпадения
Поэтому у меня всегда
были разногласия и столкновения с «романтиками» моей
эпохи.
Но она не
была поэтическим существом,
была даже существом антипоэтическим, как и многие поэты той
эпохи.
Сам я принадлежал к этой
эпохе и
был близок со многими творцами культурного ренессанса.
Среди течений той бурной
эпохи, вокруг первой, не великой революции,
был «мистический анархизм».
Лозунг о «неприятии мира», провозглашенный мистическим анархизмом,
был изначальным лозунгом моей жизни,
был моей метафизической природой, а не увлечением какой-то
эпохи.
Он также по-своему ждал новой
эпохи Духа в христианстве, но
был связан и скован.
Мне всегда
было чуждо освящение исторической плоти, и в этом я не
был в настроениях
эпохи.
Можно
было бы установить два течения той
эпохи, связанные с мистическими и религиозными исканиями.
Космическое прельщение, характерное для всей
эпохи,
было и там и здесь.
Эпоха была синкретической, она напоминала искание мистерий и неоплатонизм
эпохи эллинистической и немецкий романтизм начала XIX века.
Русский культурный ренессанс начала века
был одной из самых утонченных
эпох в истории русской культуры.
Это
была вместе с тем
эпоха появления новых душ, новой чувствительности.
А. Белый — самая характерная фигура
эпохи, более характерная, чем В. Иванов, который
был связан с культурными
эпохами прошлого.
Ведь и уровень проблем, которыми
был занят собор,
был невысокий и совсем не соответствовал катастрофическому характеру
эпохи.
Это и
будет чаемая
эпоха Духа.
Мое ожидание наступления новой творческой
эпохи не
было ренессансно-гуманистическим.
Но моя надежда на скорое наступление творческой
эпохи была ослаблена катастрофическими событиями мировой войны, русской революции, переворота в Германии, новой войны, сумеречным, не творческим периодом между двумя войнами, угрозами нового мирового рабства.
Я никогда не
был ни политическим деятелем, ни политическим публицистом, я
был моралистом, защищавшим свою идею человека в
эпоху, враждебную человеку.
Я
был убежден, что мы вступаем в совершенно новую историческую
эпоху.
Это
был очень талантливый человек, самый интересный немецкий философ последней
эпохи.
Меня тем более поражал национализм в Европе, что я
был убежден в универсалистическом характере нашей
эпохи.
К нашей катастрофической
эпохе он совсем не
был приспособлен.
Годы моей жизни в Париже–Кламаре
были для меня
эпохой усиленного философского творчества.
Но в данный час истории христианство находится в антракте между двумя
эпохами, и этим, вероятно, объясняется, что оно не играет той активной роли, какую должно
было бы играть.
Богооставленность же человеческих обществ и цивилизаций
есть основной опыт
эпохи, в которую мне пришлось жить.
Практический же вывод из моей веры оборачивается обвинением против моей
эпохи:
будьте человечны в одну из самых бесчеловечных
эпох мировой истории, храните образ человека, он
есть образ Божий.
Так как мне пришлось жить в
эпоху исторических катастроф и порожденных ими ужасов жизни, то я
был свидетелем больших изменений и трансформаций людей.
Но вот что я хотела сказать, Саша: он изображает очень хорошо и сильно, судя по этому, можно сказать, что тогда не знали той неги любви, как теперь, любовь тогда не чувствовалась так сильно, хоть и говорят, что это
была эпоха самого полного наслажденья любовью.
Неточные совпадения
Мельком, словно во сне, припоминались некоторым старикам примеры из истории, а в особенности из
эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков и однажды, в минуту безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"Но ведь тогда все-таки
была война, а теперь… без всякого повода… среди глубокого земского мира…
Для них подобные исторические
эпохи суть годы учения, в течение которых они испытывают себя в одном: в какой мере они могут претерпеть.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому, что оно соответствовало первым и притом самым блестящим годам екатерининской
эпохи, следует предполагать, что для Глупова это
было едва ли не лучшее время в его истории.
Такова
была простота нравов того времени, что мы, свидетели
эпохи позднейшей, с трудом можем перенестись даже воображением в те недавние времена, когда каждый эскадронный командир, не называя себя коммунистом, вменял себе, однако ж, за честь и обязанность
быть оным от верхнего конца до нижнего.
— Он в гиде
есть, — сказал Голенищев про тот палаццо, который нанимал Вронский. — Там прекрасный Тинторетто
есть. Из его последней
эпохи.