Я нашел в библиотеке отца «Критику чистого разума» Канта и «Философию духа» Гегеля (
третья часть «Энциклопедии»), Все это способствовало образованию во мне своего субъективного мира, который я противополагал миру объективному.
Но там удивились, денег ей не дали, а сказали, что если у Ильи Ильича есть вещи какие-нибудь, золотые или, пожалуй, серебряные, даже мех, так можно заложить и что есть такие благодетели, что
третью часть просимой суммы дадут до тех пор, пока он опять получит из деревни.
Тогда не нужно было денег, и можно было не взять и
третьей части того, что давала мать, можно было отказаться от имения отца и отдать его крестьянам, — теперь же недоставало тех 1500 рублей в месяц, которые давала мать, и с ней бывали уже неприятные разговоры из-за денег.
Неточные совпадения
— И будете вы платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится, тот разломи его начетверо: одну
часть мне отдай, другую мне же,
третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
«Нет, это все не по мне», — сказал Чичиков и оборотился к
третьему шкафу, где были книги всё по
части искусств.
Голос Турки громче и одушевленнее раздался по лесу; гончая взвизгивала, и голос ее слышался
чаще и
чаще; к нему присоединился другой, басистый голос, потом
третий, четвертый…
Толпа, покрикивая, медленно разорвалась на три
части: две отходили по косой вправо и влево от колокольни,
третья двигалась по прямой линии от нее, все три бережно, как нити жемчуга, несли веревки и казались нанизанными на них. Веревки тянулись от ушей большого колокола, а он как будто не отпускал их, натягивая все туже.
Около полудня в конце улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел толстый человек с цилиндром на голове, против него — двое вызолоченных военных,
третий — рядом с шофером.
Часть охранников изобразила прохожих,
часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах домов, а Клим Иванович Самгин, глядя из-за косяка окна, подумал, что толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать на год раньше — на юбилей Романовых.