А он не терпит того, чтобы пребывать в чьей-либо душе вместе с парением ума» [См. там же, с. 11.]. «Мир есть имя собирательное, обнимающее собою перечисленные нами страсти» [См. там же, с. 22.]. «По
природе душа бесстрастна» [См. там же, с. 25.].
Неточные совпадения
Бог и человек отныне — единое нераздельное Лицо по всем трем принципам (и из всех трех), в вечности и во времени, во плоти и по
душе, по всей
природе человека и всей божественной
природе, исключая лишь извне напечатленной Адаму и им воспринятой змеиной
природы, которую он не должен был принять в себя.
Мистическому соотношению Христа-Логоса и мировой, тварной
души должно соответствовать и соотношение человека и
природы, антропоса и космоса.
Мужчина-человек через женщину связан с
природой, с космосом, вне женского он был бы отрезан от
души мира, от матери-земли.
«Дом подобен невидимой
природе нашего рождения, а вход, обставленный горами, — нисхождению и вселению
душ с небес в тела; отверстие — женщинам и вообще женскому полу; ваятель — творческой силе Божией, которая, под покровом рождения, распоряжаясь нашею
природою внутри, невидимо облекает нас в человеческий образ, устрояя одеяние для
душ.
Дело в том, что у сущего есть как бы некий образ сущего, а то — не имеет образа, в том числе и умопостигаемого; и это потому, что
природа единого, будучи порождающей все, не является ничем из порожденного, — ни «чем-то», ни качеством, ни количеством, ни умом, ни
душой; ни движущимся, ни покоящимся, ни в пространстве, ни во времени, но «единовидным самим в себе» (Платон.
— В библии она прочитала: «И вражду положу между тобою и между женою». Она верит в это и боится вражды, лжи. Это я думаю, что боится. Знаешь — Лютов сказал ей: зачем же вам в театрах лицедействовать, когда, по
природе души вашей, путь вам лежит в монастырь? С ним она тоже в дружбе, как со мной.
Но почти до конца своей жизни он сохранил умственные запросы, и первые понятия, выходящие за пределы известного мне тогда мира, понятия о том, что есть бог и есть какая-то наука, исследующая
природу души и начало мира, мы, дети, получили от этого простодушного полуобразованного человека.
Неточные совпадения
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к
природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от
души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
Где же тот, кто бы на родном языке русской
души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей
природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую жизнь русского человека? Какими словами, какой любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
— Помнишь Лизу Спивак? Такая спокойная, бескрылая
душа. Она посоветовала мне учиться петь. Вижу — во всех песнях бабы жалуются на
природу свою…
Настали минуты всеобщей, торжественной тишины
природы, те минуты, когда сильнее работает творческий ум, жарче кипят поэтические думы, когда в сердце живее вспыхивает страсть или больнее ноет тоска, когда в жестокой
душе невозмутимее и сильнее зреет зерно преступной мысли, и когда… в Обломовке все почивают так крепко и покойно.
Погодите, он придет, и тогда вы очнетесь; вам будет досадно и стыдно за свою ошибку, а мне эта досада и стыд сделают боль», — вот что следовало бы мне сказать вам, если б я от
природы был попрозорливее умом и пободрее
душой, если б, наконец, был искреннее…