Неточные совпадения
Наука — не
творчество, а послушание, ее стихия — не
свобода, а необходимость.
Философия есть искусство познания в
свободе через
творчество идей, противящихся мировой данности и необходимости и проникающих в запредельную сущность мира.
Нельзя искусство ставить в зависимость от науки,
творчество — от приспособления,
свободу — от необходимости.
История философского самосознания и есть арена борьбы двух устремлений человеческого духа — к
свободе и к необходимости, к
творчеству и к приспособлению, к искусству выходить за пределы данного мира и к науке согласовать себя с данным миром.
В философском
творчестве участвовала совокупность духовных сил человека, целостное напряжение всего духа прорваться к смыслу мира, к
свободе мира.
Это значило бы обосновывать и оправдывать
свободу — необходимостью,
творчество — приспособлением, безграничную сущность мира — ограниченным его состоянием.
Но двойственность
свободы и необходимости,
творчества и неподвижности лежит в самом бытии, а не в способах его познания.
Философия
творчества и предполагает философию
свободы, это философия освобожденных.
Динамическим, творческим центром вселенной сотворен человек, но в исполнении своей
свободы он последовал за падшим Ангелом, пожелавшим стать центром мира, и потерял свое царственное место, обессилил свое
творчество и впал в состояние звериное.
Человек, целиком еще пребывающий в религиозных эпохах закона и искупления, не сознает
свободы своей творческой природы, он хочет творить по закону и для искупления, ищет
творчества как послушания.
И Бог ждет от человека антропологического откровения
творчества, сокрыв от человека во имя богоподобной
свободы его пути
творчества и оправдание
творчества.
Творчество есть дело богоподобной
свободы человека, раскрытие в нем образа Творца.
Где Дух, там и
свобода, там и
творчество.
Так высока и прекрасна божественная идея человека, что творческая
свобода, свободная мощь открывать себя в
творчестве заложена в человеке как печать его богоподобия, как знак образа Творца.
Принудительное откровение
творчества как закона, как наставления в пути противоречило бы Божьей идее о
свободе человека, Божьей воле увидеть в человеке творца, отображающего Его божественную природу.
Актом своей всемогущей и всеведущей воли захотел Творец ограничить свое предвидение того, что раскроет творческая
свобода человека, ибо в этом предвидении было бы уже насилие и ограничение
свободы человека в
творчестве.
Должно быть осознание того, как много в «культуре» от необходимости, а не от
свободы, от приспособления, а не от
творчества.
В самом человеке, в страшной и последней его
свободе должен совершиться мировой переход к религиозной эпохе
творчества.
В свободном
творчестве человека раскрывается Его
свобода,
свобода Абсолютного Человека.
Достижима ли в
творчестве свобода от духа жизни?
Бог сотворил столь головокружительно высокий образ и подобие Свое, что в самом акте Божьего
творчества оправдано уже безмерное дерзновение творческого акта человека, его творческая
свобода.
Творчество есть
свобода; эволюция есть необходимость.
Марксизм не знает личности, не знает
свободы и потому не знает
творчества.
Старый спиритуализм, христианский или просто философский, учил о
свободе воли и о субстанциальности личности, но не учил о
творчестве.
Вопрос об отношении
творчества к бытию ведет к другому коренному вопросу — об отношении
творчества к
свободе.
Творчество неотрывно от
свободы.
Из необходимости рождается лишь эволюция;
творчество рождается из
свободы.
Когда мы говорим на нашем несовершенном человеческом языке о
творчестве из ничего, то мы говорим о
творчестве из
свободы.
Тайна
творчества есть тайна
свободы.
Желание рационализировать
творчество связано с желанием рационализировать
свободу.
Свобода и
творчество говорят о том, что человек не только природное существо, но и сверхприродное.
Свобода в положительном своем выражении и утверждении и есть
творчество.
Свобода была для него лишь оправданием моральной ответственности, а не оправданием
творчества.
Свобода в грехопадении не была
свободой для
творчества, творческой
свободой.
В грехе —
свобода «от»; в
творчестве —
свобода «для».
Только свободный познает
свободу, только творящий познает
творчество, только дух познает духовное, только микрокосм познает макрокосм.
В своей
свободе и своем
творчестве личность не может быть оторвана и отъединена от космоса, от вселенского бытия.
Творчество не только верно этой высшей заповеди
свободы от «мира», но сама его сущность есть победа над этим «миром» во имя иного, есть раскрытие смысла заповеди «не любить мира».
Это ведь значит
свободу превратить в необходимость,
творчество в приспособление, гору превратить в равнину.
Восприятие красоты в мире есть всегда
творчество — в
свободе, а не в принуждении постигается красота в мире.
Ценно сближение красоты с
свободой в книге К. Эрберга «Цель
творчества».
Теургия и есть последняя
свобода искусства, внутренно достигнутый предел
творчества художника.
Хозяйственно-государственно-правовая общественность, консервативная, либеральная или революционная, феодальная, буржуазная или социалистическая, — всегда общественность по необходимости, а не по
свободе, всегда — приспособление, а не
творчество, всегда — ветхая общественность.
Неточные совпадения
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном
творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая
свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
— Требует она, чтоб человек покорно признал себя слугою истории, жертвой ее, а не мечтал бы о возможности личной
свободы, независимого
творчества.
Самоценность мысли отрицалась,
свобода идейного
творчества бралась под подозрение то с точки зрения социально-революционной, то с точки зрения религиозно-охранительной.
Когда творец исполняет социальный заказ без
свободы, то продукты
творчества могут быть лишь бездарными и ничтожными.
Творчество же принадлежит к целям жизни, оно принадлежит к царству
свободы, т. е. к царству Духа.