Неточные совпадения
Но благоустройство и благоденствие человека на земле, отворачивающееся от неискоренимого трагизма человеческой жизни, есть отрицание человека как существа, принадлежащего к двум
мирам, как сопричастника не только природного
царства необходимости, но и сверхприродного
царства свободы.
После этого уже новое тварное, творческое бытие является в
мире и призывается человек к исключительной активности, к созиданию той прибыли для
царства Божьего, имя которой богочеловечество.
И если падение и порабощение старого Адама, ветхого человека укрепило в
мире царство природно-родового рождения через сексуальный акт, то новый Адам, новый Человек мог родиться лишь от девы, зачавшей от Духа.
Забывает христианское сознание, что богатые, славные, сильные
мира сего — это те, которым труднее всего войти в
царство небесное.
Искание
Царства Божьего на земле есть искание выхода из всякого приспособления к природной необходимости, есть жажда освобождения от тяжести «
мира».
Скачок в
царство свободы, о котором даже марксисты говорят, без всякого на то права, есть революционный разрыв со всякой ветхой общественностью «
мира сего», со всякой «политикой», всякой государственностью, всякой заботой о безопасности в
мире.
Окончательно выйти из круговорота кесарева
царства можно лишь до конца победив природный
мир, преобразив его.
Царство Божье приходит неприметно для «
мира», и человек входит в него лишь в мере своего роста в Духе.
Будет ли тысячелетнее
Царство Христово на земле или на небе, в этом
мире или ином
мире, в материи или только в духе?
Царство Христово лежит вне эволюции «
мира».
Царство Божье родится не из элементов «
мира».
Неточные совпадения
Падало
царство Татьяны Марковны, пустел дом, похищено ее заветное, дорогое сокровище, ее гордость, ее жемчужина! Она одна бродила будто по развалинам. Опустела и душа у ней! Дух
мира, гордости, благоденствия покинул счастливый уголок.
Мужчины, одни, среди дел и забот, по лени, по грубости, часто бросая теплый огонь, тихие симпатии семьи, бросаются в этот
мир всегда готовых романов и драм, как в игорный дом, чтоб охмелеть в чаду притворных чувств и дорого купленной неги. Других молодость и пыл влекут туда, в
царство поддельной любви, со всей утонченной ее игрой, как гастронома влечет от домашнего простого обеда изысканный обед искусного повара.
Жизнь красавицы этого
мира или «тряпичного
царства», как называл его Райский, — мелкий, пестрый, вечно движущийся узор: визиты в своем кругу, театр, катанье, роскошные до безобразия завтраки и обеды до утра, и ночи, продолжающиеся до обеда. Забота одна — чтоб не было остановок от пестроты.
Возделанные поля, чистота хижин, сады, груды плодов и овощей, глубокий
мир между людьми — все свидетельствовало, что жизнь доведена трудом до крайней степени материального благосостояния; что самые заботы, страсти, интересы не выходят из круга немногих житейских потребностей; что область ума и духа цепенеет еще в сладком, младенческом сне, как в первобытных языческих пастушеских
царствах; что жизнь эта дошла до того рубежа, где начинается
царство духа, и не пошла далее…
Не слабой и маленькой, а сильной и большой победит она соблазн
царства этого
мира.