В миропорядке мужское и есть по преимуществу антропологическое,
человеческое начало, женское — начало природное, космическое.
Неточные совпадения
Уж слишком хорошо понимает Фейербах, что «Христос есть прообраз, сущее понятие человечества, совокупность всех нравственных и божественных совершенств, исключающее все отрицательное и несовершенное, чистый, небесный, безгрешный человек, человек рода, Адам Кадмен (Адам Кадмон) [Адам первоначальный, человек первоначальный — в мистической традиции иудаизма абсолютное, духовное явление
человеческой сущности до
начала времен как первообраз для духовного мира, а также для человека (как эмпирической реальности).
Клерикализм и есть господство ангельского
начала в мире вместо
начала человеческого.
Ибо добрые — не могут созидать: они всегда
начало конца: — они распинают того, кто пишет новые ценности на новых скрижалях, они приносят себе в жертву будущее, — они распинают все
человеческое будущее!» (там же).
Все острее
начинают сознавать научно, философски и религиозно, что сексуальность не есть специальная, дифференцированная функция
человеческого существа, что она разлита по всему существу человека, проникает все его клетки и определяет всю совокупность жизни.
В творческом подъеме Возрождения совершилось небывалое еще по силе столкновение языческих и христианских
начал человеческой природы.
В христианстве вечно противоборствуют два
начала — внутренно-мистическое и внешне-бытовое, аристократическое и демократическое, духовное и душевное, интимно-сокровенное и приспособленное для среднего уровня человечества и средних ступеней
человеческого общения.
Незаметно, чтоб общественные и частные добродетели свободно истекали из светлого
человеческого начала, безусловную прелесть которого общество должно чувствовать непрестанно и непрестанно чувствовать тоже и потребность наслаждаться им.
Дуалистическое религиозное и моральное воспитание, всегда призывавшее исключительно к смирению и никогда не призывавшее к чести, пренебрегавшее чисто
человеческим началом, чисто человеческой активностью и человеческим достоинством, всегда разлагавшее человека на ангельско-небесное и зверино-земное, косвенно сказалось теперь, во время войны.
— И это справедливо, — подтвердил Вихров, — злое начало, как его ни заковывай, непременно в жизни
человеческой начнет проявляться — и все больше и больше, пока снова не произнесутся слова любви и освобождения: тогда оно опять пропадает… Но кто ж тебе все это рассказывал? — прибавил он, обращая с радушием свое лицо к Груне.
В Греции идея уже получает конечную форму и определение;
человеческое начало выступает и выражает свободно идею в определенных прекрасных образах и созданиях, то есть для себя бытие идеи, fur sich sein, в области идеального созерцания и творчества.
Неточные совпадения
"Была в то время, — так
начинает он свое повествование, — в одном из городских храмов картина, изображавшая мучения грешников в присутствии врага рода
человеческого.
— Нет, вы, я вижу, не верите-с, думаете все, что я вам шуточки невинные подвожу, — подхватил Порфирий, все более и более веселея и беспрерывно хихикая от удовольствия и опять
начиная кружить по комнате, — оно, конечно, вы правы-с; у меня и фигура уж так самим богом устроена, что только комические мысли в других возбуждает; буффон-с; [Буффон — шут (фр. bouffon).] но я вам вот что скажу и опять повторю-с, что вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня, старика, человек еще молодой-с, так сказать, первой молодости, а потому выше всего ум
человеческий цените, по примеру всей молодежи.
И еще раз убеждался в том, как много люди выдумывают, как они, обманывая себя и других, прикрашивают жизнь. Когда Любаша, ухитрившаяся побывать в нескольких городах провинции, тоже
начинала говорить о росте революционного настроения среди учащейся молодежи, об успехе пропаганды марксизма, попытках организации рабочих кружков, он уже знал, что все это преувеличено по крайней мере на две трети. Он был уверен, что все
человеческие выдумки взвешены в нем, как пыль в луче солнца.
— «Внутренняя жизнь личности есть единственно творческая сила
человеческого бытия, и она, а не самодовлеющие
начала политического порядка является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства».
«Да, нельзя жить, как хочется, — это ясно, —
начал говорить в нем какой-то угрюмый, строптивый голос, — впадешь в хаос противоречий, которых не распутает один
человеческий ум, как он ни глубок, как ни дерзок!