Неточные совпадения
Русский народ не захотел выполнить своей миссии
в мире, не нашел
в себе
сил для ее выполнения, совершил внутреннее предательство.
Я верю, что раньше или позже
в мире должен возникнуть «священный союз» всех творческих христианских
сил, всех верных вечным святыням.
Силы народа, о котором не без основания думают, что он устремлен к внутренней духовной жизни, отдаются колоссу государственности, превращающему все
в свое орудие.
Чужд русскому народу империализм
в западном и буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои
силы на создание империализма,
в котором сердце его не было заинтересовано.
И нужна была совершенно исключительная мировая катастрофа, нужно было сумасшествие германизма от гордости и самомнения, чтобы Россия осознала себя, стряхнула с себя пассивность, разбудила
в себе мужественные
силы и почувствовала себя призванной к великим делам
в мире.
Война мира славянского и мира германского не есть только столкновение вооруженных
сил на полях битвы; она глубже, это — духовная война, борьба за господство разного духа
в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира.
Россия выйдет
в мировую жизнь определяющей
силой.
Русское национальное самосознание должно полностью вместить
в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что
в «мире», но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от
силы, а не от бессилия.
Я чувствовал себя обвеянным чужою
силой, до того огромною, что мое „я“ как бы уносилось пушинкою
в вихрь этой огромности и этого множества…
И Розанов восклицает: «
Сила — вот одна красота
в мире…
Русский народ не чувствует себя мужем, он все невестится, чувствует себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет «
сила», он ощущает себя розановским «я на тротуаре»
в момент прохождения конницы.
В книге Розанова есть изумительные, художественные страницы небывалой апологии самодовлеющей
силы государственной власти, переходящей
в настоящее идолопоклонство.
Подобного поклонения государственной
силе, как мистическому факту истории, еще не было
в русской литературе.
В своем рабьем и бабьем млении перед
силой государственности, импонирующей своей далекостью и чуждостью, Розанов доходит до того, что прославляет официальную правительственную власть за ее гонения против славянофилов.
Война горьким опытом своим научает тому, что народ должен стяжать себе положительную
силу и мощь, чтобы осуществить свою миссию
в мире.
В ней должен родиться вкус к тому, чтобы быть созидательной
силой в истории.
То были консервативные надежды, надежды искренних, идейных церковных консерваторов, которых приводило
в отчаяние разрушение церковной жизни, господство над нею темных
сил.
Так кончина старой исторической
силы застигает ее
в момент оргии.
И
в огромном деле создания и охранения своего государства русский народ истощал свои
силы.
Огромная, превратившаяся
в самодовлеющую
силу русская государственность боялась самодеятельности и активности русского человека, она слагала с русского человека бремя ответственности за судьбу России и возлагала на него службу, требовала от него смирения.
Великая мировая империя,
в основе которой лежит
сила, а не слабость господствующего национального ядра, не может вести националистической политики, озлобляющей те народности, которые она объемлет, внушающей всем нелюбовь к себе и жажду освобождения.
Но если
в великорусском племени нет настоящей
силы и настоящего духа, то оно не может претендовать на мировое значение.
Великая империя, верящая
в свою
силу и свое призвание, не может превращать своих граждан
в бесправных париев, как то было у нас с евреями.
Силу имел лишь казенный официальный национализм, и он не нуждался
в подозрительных услугах славянофилов, не нуждался ни
в каких идеологиях.
Все дремавшие
силы русского народа должны быть приведены
в действие, чтобы можно было справиться со стоящими перед нами задачами.
Социальный утопизм всегда коренится
в этой изоляции общественности от космической жизни и от тех космических
сил, которые иррациональны
в отношении к общественному разуму.
Поразительно, что марксизм, который так выдвигал моменты производственные, рост производительных
сил в социальной жизни и им давал перевес над моментами распределительными, был совершенно лишен космического мироощущения и явил собой крайний образец социологического утопизма, замыкающего человека
в ограниченной и поверхностной общественности.
Длительная и истребительная мировая война надорвет
силы Европы, а народам Европы трудно будет искать источников новой энергии на большей глубине и
в большей шири мировых пространств.
Есть
в мире высшие
силы, которые не могут этого допустить.
Старая ссора
в славянской семье, ссора русских с поляками, не может быть объяснена лишь внешними
силами истории и внешними политическими причинами.
Таков польский мессианизм, прежде всего жертвенный, не связанный с государственной
силой, с успехом и господством
в мире…
Такое направление германского духа определилось еще
в мистике Экхардта, оно есть у Лютера и
в протестантизме, и с большой
силой обнаруживается и обосновывается
в великом германском идеализме, у Канта и Фихте, и по-другому у Гегеля и Гартмана.
Быть может, потому русские стали такими, что
в истории своей они слишком много страдали от насиловавшей их, над ними стоящей
силы.
В нравственных сомнениях, вызываемых
силой, есть своя правда.
Еще более приходится признать, что
в духовной жизни германского народа,
в германской мистике, философии, музыке, поэзии были великие и мировые ценности, а не один лишь культ
силы, не один призрачный феноменализм и пр.
Мы верим, что последняя и окончательная победа
в бытии должна принадлежать духовной
силе, а не материальному насилию.
Но духовная
сила может проходить
в мире через великое испытание и унижение, через Голгофу.
Сила же, торжествующая
в мире, может оказаться призрачной.
Эллины истощили свои
силы и должны были уступить место римлянам, имевшим совсем другую миссию
в мире.
Есть большие основания думать, что германский народ, имевший свою великую миссию
в мире,
в этой войне истощит свои
силы.
Народ же русский таил свои
силы, не выявил их еще целиком
в истории.
В такой борьбе должна быть приведена
в движение вся совокупность духовных
сил народов.
Духовный подъем, нравственная
сила и воодушевление ныне обнаруживаются
в патриотическом деле служения родине,
в защите родины до смерти.
Важно не человеческое развитие рабочих или крестьян, не повышение их человеческого достоинства и качественности, не рост их
силы, которая всегда ведь есть духовная
сила, а постановка их
в такие условия, утилитарно нужные.
К этому мы должны готовиться всеми
силами, чтобы не повторять старых ошибок, не попадать
в какой-то безвыходный магический круг, вечно порождающий реакции.
И как мало эти люди верят
в дух,
в его бессмертие и неистребимость,
в его неодолимость темными
силами.
Познание не есть только интеллектуальный процесс,
в нем действуют все
силы человека, волевое избрание, притяжение и отталкивание от Истины.
Бог не есть
сила в природном смысле, действующая
в пространстве и времени, не есть господин и правитель мира, не есть и самый мир или
сила, разлитая
в мире.
И то, что выше человека, т. е. божественное, не есть
сила внешняя, над ним стоящая и им господствующая, а то, что
в нем самом делает его вполне человеком, есть его высшая свобода.
И Бог не походит ни на
силу природы, ни на власть
в обществе и государстве.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся //
В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока не пустит по миру, // Не отойдя сосет!
Пастух уж со скотиною // Угнался; за малиною // Ушли подружки
в бор, //
В полях трудятся пахари, //
В лесу стучит топор!» // Управится с горшочками, // Все вымоет, все выскребет, // Посадит хлебы
в печь — // Идет родная матушка, // Не будит — пуще кутает: // «Спи, милая, касатушка, // Спи,
силу запасай!
Напутствуешь усопшего // И поддержать
в оставшихся // По мере
сил стараешься // Дух бодр!
Молиться
в ночь морозную // Под звездным небом Божиим // Люблю я с той поры. // Беда пристигнет — вспомните // И женам посоветуйте: // Усердней не помолишься // Нигде и никогда. // Чем больше я молилася, // Тем легче становилося, // И
силы прибавлялося, // Чем чаще я касалася // До белой, снежной скатерти // Горящей головой…