Неточные совпадения
Человек иного, не интеллигентского
духа — национальный гений Лев Толстой — был поистине русским в своей религиозной жажде преодолеть всякую национальную ограниченность, всякую тяжесть национальной плоти.
Достоевский прямо провозгласил, что русский
человек — всечеловек, что
дух России — вселенский
дух, и миссию России он понимал не так, как ее понимают националисты.
Русский
человек с большой легкостью
духа преодолевает всякую буржуазность, уходит от всякого быта, от всякой нормированной жизни.
Сама любовь русского
человека к родной земле принимала форму, препятствующую развитию мужественного личного
духа.
И тогда возрождение России к новой жизни может быть связано лишь с мужественными, активными и творящими путями
духа, с раскрытием Христа внутри
человека и народа, а не с натуралистической родовой стихией, вечно влекущей и порабощающей.
У наших националистов официальной марки, как старой формации, так и новейшей западной формации, уж во всяком случае меньше русского мессианского
духа, чем у иных сектантов или иных анархистов,
людей темных по своему сознанию, но истинно русских по своей стихии.
Для
людей этого
духа она не может дать никакого научения, они не хотят перейти к новой жизни через смерть.
Буржуазное рабство человеческого
духа — один из результатов формальной свободы
человека, его поглощенности собой.
Но в отношении к жизни русской интеллигенции, да и вообще русских
людей есть как бы преобладание женственного, господства чувства женственного сострадания, женственных «частных» оценок, женственного отвращения к истории, к жестокости и суровости всего исторического, к холоду и огню восходящего ввысь
духа.
Жесткость совсем не есть жестокость, она есть свойство духовное, а не биологическое, — жертва низшими состояниями
духа во имя высших состояний, жертва элементарными благами во имя восхождения и эволюции
человека.
Но абсолютность возможна в начале человеческого
духа, во внутренней верности
человека святыне.
В общественной жизни все ведь — в силе, в энергии
духа, в характере
людей и обществ, в их воле, в их творческой мысли, а не в отвлеченных принципах, формулах и словах, которым грош цена.
Дух этот стремится к истинному соединению
людей, а не к механическому лишь их сцеплению.
И как мало эти
люди верят в
дух, в его бессмертие и неистребимость, в его неодолимость темными силами.
И потому
человек может уготовлять царство
Духа, а не только царство Кесаря.
Когда в прошлом философы говорили о врожденных идеях, то, благодаря статическому характеру их мышления, они плохо выражали истину об активном
духе в
человеке и человеческом познании.
Без допущения этой активности
духа в
человеке ничего нельзя понять в
человеке, нельзя даже допустить его возможности.
Человек встречается с Богом не в бытии, о котором мыслят в понятиях, а в
духе, в духовном опыте.
Свобода
человека в том, что кроме царства Кесаря существует еще царство
Духа.
Существование Бога обнаруживается в существовании
духа в
человеке.
Дуализм между царством
Духа и царством Кесаря — совершенно необходимое утверждение свободы
человека.
Отношение
человека к Богу предполагает драматическую борьбу между царством
Духа и царством Кесаря, прохождение через дуализм, во имя окончательного монизма, который может раскрыться лишь эсхатологически.
Только извне, из объекта
человек есть часть природы, изнутри, из
духа — природа в нем.
Это положение
человека определяется
духом.
Можно установить четыре периода в отношении
человека к космосу: 1) погружение
человека в космическую жизнь, зависимость от объектного мира, невыделенность еще человеческой личности,
человек не овладевает еще природой, его отношение магическое и мифологическое (примитивное скотоводство и земледелие, рабство); 2) освобождение от власти космических сил, от
духов и демонов природы, борьба через аскезу, а не технику (элементарные формы хозяйства, крепостное право); 3) механизация природы, научное и техническое овладение природой, развитие индустрии в форме капитализма, освобождение труда и порабощение его, порабощение его эксплуатацией орудий производства и необходимость продавать труд за заработную плату; 4) разложение космического порядка в открытии бесконечно большого и бесконечно малого, образование новой организованности, в отличие от органичности, техникой и машинизмом, страшное возрастание силы
человека над природой и рабство
человека у собственных открытий.
В этом пятом периоде будет еще большее овладение
человеком силами природы, реальное освобождение труда и трудящегося, подчинение техники
духу.
Человек делался все более и более рабом автономных сфер; они не подчинены человеческому
духу.
В действительности неотъемлемые права
человека, устанавливающие границы власти общества над
человеком, определяются не природой, а
духом.
Такую же ошибку делали, когда совершали революцию во имя природы; ее можно делать только во имя
духа, природа же, т. е. присущий
человеку инстинкт, создавала лишь новые формы рабства.
Есть две основные точки зрения на соотношения кесаря, власти, государства, царства этого мира и
духа, духовной жизни
человека, царства Божьего.
И сам принцип прав
человека был искажен, он не означал прав
духа против произвола кесаря, он включен был в царства кесаря и означал не столько права
человека, как духовного существа, сколько права гражданина, т. е. существа частичного.
А когда оно начинает слишком интересоваться
человеком, то это самое плохое, оно начинает порабощать не только внешнего, но внутреннего
человека, между тем как царство
Духа не может вместиться в царство Кесаря.
Средства вообще всегда свидетельствуют о
духе людей, о
духе свободы или рабства, любви или ненависти.
И есть свобода, от которой
человек не имеет права отказываться, если хочет сохранить достоинство
человека, — такова свобода совести, свобода
духа.
Наиболее общее определение свободы, обнимающее все частные определения, заключается в том, что свобода есть определение
человека не извне, а изнутри, из
духа.
Духовное начало в
человеке есть истинная свобода, а отрицание
духа, додуманное до конца, — неизбежно есть отрицание свободы.
Но личность существует лишь в том случае, если
человек есть свободный творческий
дух, над которым кесарь не всесилен.
Экономика есть работа
духа над материей мира, от которой зависит самое существование
людей в условиях этого мира.
Свобода
человека в том, что
человек принадлежит к двум планам, к плану
Духа и к плану Кесаря.
Наиболее положительные черты русского
человека, обнаружившиеся в революции и войне, необыкновенная жертвенность, выносливость к страданию,
дух коммюнотарности — есть черты христианские, выработанные христианством в русском народе, т. е. прошлым.
Это значит, что новый
человек хочет окончательно водвориться в царстве Кесаря и окончательно отвергнуть царство
Духа.
Предлагаемому определению мистики подпадает и лжемистика, которая, по сознанию
людей, не допускает существования Бога и
Духа.
Неточные совпадения
— А, как это мило! — сказала она, подавая руку мужу и улыбкой здороваясь с домашним
человеком, Слюдиным. — Ты ночуешь, надеюсь? — было первое слово, которое подсказал ей
дух обмана, — а теперь едем вместе. Только жаль, что я обещала Бетси. Она заедет за мной.
И я и миллионы
людей, живших века тому назад и живущих теперь, мужики, нищие
духом и мудрецы, думавшие и писавшие об этом, своим неясным языком говорящие то же, — мы все согласны в этом одном: для чего надо жить и что хорошо.
Из его родных гостил в это лето у них один Сергей Иванович, но и тот был не Левинского, а Кознышевекого склада
человек, так что Левинский
дух совершенно уничтожался.
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного
человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского
духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда в чемодане все уложено и в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда
человек не принадлежит ни к дороге, ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся
людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение
духа бедного неедущего путешественника.