Неточные совпадения
Эти
люди странно понимают взаимное примирение и воссоединение враждующих партий и направлений, так понимают, как понимают католики соединение церквей, т. е. исключительно присоединение к
одной стороне, на которой вся полнота истины.
Национальность есть бытийственная индивидуальность,
одна из иерархических ступеней бытия, другая ступень, другой круг, чем индивидуальность
человека или индивидуальность человечества, как некоей соборной личности.
Буржуазное рабство человеческого духа —
один из результатов формальной свободы
человека, его поглощенности собой.
Одни смотрят на войну, как и на все на свете, с частной точки зрения, с точки зрения личной или семейной жизни, блага и счастья
людей или их страдания и несчастья.
Она подобна
человеку, который не может поворачивать шею и способен смотреть лишь по прямой линии в
одну точку.
Отвращение от конкретной сложности общественно-политических задач бывает у нас часто результатом моноидеизма, когда
человек целиком захвачен
одной какой-нибудь идеей, моральной или религиозной или социальной, но непременно в смысле спасения человечества
одним каким-нибудь способом,
одним путем.
Человек, закупоренный в себе, и есть существо несвободное, не определяемое глубиной, а определяемое извне мировой необходимостью, в которой все разорвано, враждебно
одно другому, выпало из глубины, т. е. не духовно.
Такова
одна сторона богочеловеческой истины, она раскрывается в опыте
человека.
Человек не только
один из объектов этого мира, он прежде всего субъект, из объекта не выводимый.
Человек находится под влиянием
одной из автономных сфер.
Власть техники имеет еще
одно последствие, очень трудное для
человека, к которому душа
человека недостаточно приспособлена…
С
одной стороны, европейский
человек идет к неогуманизму, с другой стороны, хочет достигнуть целостности в тоталитарной системе организации всей жизни.
У древних
человек и гражданин было
одно и то же.
До этого
люди живут в гипнозе власти, и это распространяется и на жизнь церкви, которая тоже может оказаться
одной из форм кесарева царства.
Есть только
один великий миф, связанный с великой реальностью, миф о
человеке, об его свободе, его творческой энергии, его богоподобии и его коммюнотарной связи с другими
людьми и ближними.
Через коллективное сознание и коллективную совесть, получающие мистический характер, начинает господствовать
одна группа
людей над другими группами.
Утверждение
одного человеческого плана есть неизбежное отрицание
человека.
Но такова
одна сторона марксизма, обращенная к свободе
человека и моральной ответственности.
Много наименований можно давать человеческому типу, но
человек менее меняется, чем это кажется по его внешности и его жестам, он часто менял лишь свою одежду, надевал в
один период жизни одежду революционера, в другой период одежду реакционера; он может быть классиком и может быть романтиком, не будучи ни тем ни другим в глубине.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни
один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей
одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
— Да так, значит — люди разные;
один человек только для нужды своей живет, хоть бы Митюха, только брюхо набивает, а Фоканыч — правдивый старик. Он для души живет. Бога помнит.
Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно портрет, но не
одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно
одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из
одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный
человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть
одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков, молодой
человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, —
один из тех
людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.