Неточные совпадения
Россия — страна купцов, погруженных в тяжелую плоть, стяжателей, консервативных до неподвижности, страна чиновников, никогда не переступающих пределов замкнутого и мертвого бюрократического
царства, страна крестьян, ничего не желающих, кроме
земли, и принимающих христианство совершенно внешне и корыстно, страна духовенства, погруженного в материальный быт, страна обрядоверия, страна интеллигентщины, инертной и консервативной в своей мысли, зараженной самыми поверхностными материалистическими идеями.
Внутри самого еврейства роль его стала отрицательной, ибо может быть лишь ожиданием нового Мессии, противоположного Христу, который и утвердит
царство и блаженство Израиля на
земле.
Жажда
царства Христова на
земле, откровения Св.
Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе русском есть более напряженная и чистая жажда правды Христовой и
царства Христова на
земле, чем в народе польском.
И в прошлом хилиастический христианский коммунизм, задаваясь целью осуществления
царства Божьего на
земле, был склонен к кровавым насилиям.
Социальная революция заключает в себе мессианский и хилиастический элемент, она безусловно устремлена к
царству Божьему на
земле, хотя и без веры в Бога.
Но творчество ценностей нужно не для спасения, а для полноты
Царства Божьего на небе и на
земле.
Между тем в христианстве есть мессианское ожидание второго явления Христа в силе и славе, есть мессианское искание
царства Божьего, как на небе, так и на
земле, возможное ожидание новой эпохи Духа Святого.
Неточные совпадения
Митрофан. Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять
земель, за тридесято
царство.
— Наш народ — самый свободный на
земле. Он ничем не связан изнутри. Действительности — не любит. Он — штучки любит, фокусы. Колдунов и чудодеев. Блаженненьких. Он сам такой — блаженненький. Он завтра же может магометанство принять — на пробу. Да, на пробу-с! Может сжечь все свои избы и скопом уйти в пустыни, в пески, искать Опоньское
царство.
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству благо —
Царство Божие на
земле.
Церковь же есть воистину
царство и определена царствовать и в конце своем должна явиться как
царство на всей
земле несомненно — на что имеем обетование…
Не смущало его нисколько, что этот старец все-таки стоит пред ним единицей: «Все равно, он свят, в его сердце тайна обновления для всех, та мощь, которая установит наконец правду на
земле, и будут все святы, и будут любить друг друга, и не будет ни богатых, ни бедных, ни возвышающихся, ни униженных, а будут все как дети Божии и наступит настоящее
царство Христово».