Цитаты со словом «книгу»
Заглавие этой
книги требует разъяснения.
Путь этой
книги исходит из свободы в самом начале, а не приводит к свободе лишь в конце.
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой
книги.
Христианская философия, или теософия, этой
книги не претендует на «научность», но претендует на истинность.
В
книге этой, думается мне, есть внутреннее единство и внутренняя последовательность, хотя и нет достаточного внешнего единства и внешней последовательности.
Отдельные части этой
книги писались в разное время и отрывками печатались в «Вопросах философии и психологии».
Теперь отрывки эти переработаны, написаны новые части, и все претворилось в
книгу, не систематическую, но отражающую цельное религиозно-философское миросозерцание и мирочувствие.
Я был бы счастлив, если б
книгой этой обострил в современном сознании ряд жгучих религиозно-философских проблем, особенно в сознании людей, вступивших на путь религиозно-мистический.
Мало кто уже дерзает писать так, как писали прежде, писать что-то, писать свое, свое не в смысле особенной оригинальности, а в смысле непосредственного обнаружения жизни, как то было в творениях бл. Августина, в писаниях мистиков, в
книгах прежних философов.
Все, что я скажу в этой
книге, будет дерзающей попыткой сказать «что-то», а не «о чем-то», и дерзость свою я оправдываю так же, как оправдывал ее Хомяков.
На протяжении этой
книги я все время буду отстаивать определенную гносеологию, но гносеология эта такова, что она, по существу, не есть верховная инстанция, не может строиться без предпосылок, она подчинена, она вторична.
Да простит мне читатель интуитивно-афористическую форму изложения, преобладающую в этой
книге. Но форма эта не случайно явилась и не выдумана, форма эта внутренне неизбежна, она вытекает из основного устремления духа и не может быть иной. Для меня вера есть знание, самое высшее и самое истинное знание, и странно было бы требовать, чтобы я дискурсивно и доказательно обосновывал и оправдывал свою веру, т. е. подчинял ее низшему и менее достоверному знанию.
Правда, эта демоническая роль познания разыгрывается только в
книгах по гносеологии, только в книгах этих бытие упраздняется, подчиняется суждению.
Но сами эти
книги отражают болезнь, поразившую уже саму жизнь.
Те, которые писали мистические
книги, совершали мистические действия, те не мистики, а вот мистики те, которые никогда ни в чем не выражали своей мистики, ни в словах, ни в действиях, у которых мистика оставалась в сфере чистого «переживания».
Книга Н. О. Лосского «Обоснование интуитивизма» — выдающееся явление не только русской, но и европейской философии.
Книга эта — не обычная профессорская диссертация, не полезная работа преподавателя и популяризатора философии, а вполне оригинальное творение философа.
Книга Лосского тем и замечательна, что в ней модернизм возвращается к тому, что было великого и вечного в прошлом философии.
Замечательная
книга Лосского отражает тот глубокий кризис всей новейшей философии, новейшего критицизма и эмпиризма, после которого оказывается внутренне неизбежным переход к сознательному мистицизму.
Книга Лосского очень парадоксальна по внешности и нелегко понимается.
Это мы увидим, разбирая
книгу Лосского, философа вполне критического и вполне догматического.
Все это я постараюсь показать на разборе
книги Лосского, который, с одной стороны, прокладывает тот новый путь, о котором мы говорим, а с другой — допускает одно недоразумение, очень опасное для мистической гносеологии.
Книга Лосского оригинальна и порывает с господствующими традициями современной философии.
Книга Лосского должна послужить окончанию кризиса, который выведет философию на новый путь.
Книга его характеризуется переходом от философии формальной к философии материальной, от индивидуалистического понимания процесса знания к пониманию соборному.
В конце
книги Лосский говорит о необходимости «онтологической гносеологии», но откладывает ее до следующей книги в полной уверенности, что в этой своей книге он строил гносеологию, свободную от всякой онтологии.
Но если бы Лосский строил сознательно онтологическую гносеологию, он не впал бы в тот гносеологический оптимизм, который составляет основной дефект его
книги, он дал бы верное освещение проблемы лжи в восприятии мира и познании мира, что составляет для него главный камень преткновения.
Аскольдов в своей рецензии на
книгу Лосского верно заметил, что гносеология Лосского есть гносеология богов.
Вот место в
книге Лосского, которое изобличает онтологическую ее подкладку: «Наряду с этим миром конечных вещей мы если не знаем, то все же чуем присутствие иного мира, мира абсолютного, где существенная сторона утверждения сохраняется, а отрицания нет: там нет исключительности, внеположности, ограниченности конечного мира.
Но, несмотря на эти недостатки
книги Лосского, нельзя не признать ее выдающимся явлением современной философии.
[Уже после напечатания моего этюда «О происхождении зла и смысле истории» я познакомился с интересной
книгой В. А. Кожевникова о Н. Ф. Федорове, замечательном человеке и мыслителе.
Но важно понять мифологический и символический характер рассказа
книги Бытия об Адаме и Еве.
И мифологичность
книги Бытия не есть ложь и выдумка первобытного, наивного человечества, а есть лишь ограниченность и условность в восприятии абсолютной истины, предел ветхого сознания в восприятии откровения абсолютной реальности.
Позитивная теория прогресса и есть религия грядущего земного бога, и все ее чаяния предсказаны пророческими христианскими
книгами.
Апокалипсис, откровение св. Иоанна, и есть христианская
книга, в которой заключены пророчества о конце истории, которая тесно связана со смыслом истории.
В Апокалипсисе дано пророческое разрешение того антропологического вопроса, который поставлен в
книге Бытия.
Замечательнейший современный теософ-оккультист Р. Штейнер [См. недавно вышедшую его
книгу «Die Geheimwissenschaft im Umriss».] разлагает человека на ряд скорлуп, наложенных одна на другую, и выводит все эти скорлупы из эволюции иных планетных миров.
Но в известном смысле реалистом Гюисманс остался навсегда, реалистическая манера осталась и в его католических
книгах.
Книга эта, на которой и основана его декадентская репутация, была встречена шумным негодованием и непониманием.
Понял истинный смысл
книги Гюисманса только замечательный писатель католического духа Barbey d’Aurevilly, который писал в 1884 году: «После такой книги автору ничего не остается, кроме выбора между пистолетом и подножьем Креста».
Книги Гюисманса — не романы, ни в старом, ни в новом смысле этого слова.
В «En route» — самой интересной
книге Гюисманса — он описывает переход одинокой души к католичеству.
А последние его
книги «La Cathédrale», «L’Oblat», «Sainte Lydwine de Schiedam» — уже настоящие католические книги.
Отрывки из Гюисманса собраны в
книгу «Pages catholiques», которая рекомендуется католическим духовенством.
Гюисманс замечателен как исследователь католического культа и католической мистики,
книги его наполнены глубокими мыслями о готике, о литургике, о примитивах, о мистических книгах и ценными замечаниями по истории искусства и литературы.
Он слишком пессимист, слишком внимательно читал
книгу Иова, Экклезиаст, Подражание Христу, Шопенгауэра и почуял суету и боль мира.
Но это замечательная, единственная в своем роде
книга. Des Esseintes, герой «A rebours», его психология и странная жизнь есть единственный во всей новой литературе опыт изобразить мученика декадентства, настоящего героя упадочности. Des Esseintes — пустынножитель декадентства, ушедший от мира, которого не может принять, с которым не хочет идти ни на какие компромиссы.
Постепенно уходит он от мира, уединяется, окружает себя иным миром любимых
книг, произведений искусства, запахов, звуков, создает себе искусственную чувственную обстановку, иллюзию иного мира, мира родного и близкого. Des Esseintes грозит гибель, доктор требует, чтоб он вернулся к обыкновенной здоровой жизни, но он не хочет идти ни на какие компромиссы с ненавистной действительностью.
«A rebours» — настоящее ученое исследование,
книга эта полна тончайшими замечаниями по истории литературы, по истории искусства и мистики.
Когда Des Esseintes уходит от мира действительного в мир любимых изысканных
книг, подобранных с такой любовью и знанием, Гюисманс дает целое исследование о латинском декадансе.
Цитаты из русской классики со словом «книгу»
Ассоциации к слову «книгу»
Предложения со словом «книга»
- Я написал книгу большей частью ещё во время войны, в условиях созерцания.
- Предлагаемая вниманию читателей первая книга новой серии очерков не является в этом смысле исключением.
- При написании автор книги попытался открыть двери мира кофе для любого заинтересованного лица вне зависимости от его целей.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «книга»
Значение слова «книга»
КНИ́ГА, -и, ж. 1. Произведение печати (в старину — также рукопись) в виде сброшюрованных, переплетенных вместе листов с каким-л. текстом. Книга большого формата. Толстая книга. Раскрыть книгу. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова КНИГА
Афоризмы русских писателей со словом «книга»
- Я пишу, превращаясь в книги, я даю себя всем.
- Мы судим о книге по самой книге, а не по выставленному на ней имени.
- Тропинка в лесу — это самая интересная книга, какую мне в жизни только приходилось читать.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно