Неточные совпадения
И вера должна уважать знание как необходимое
добро в данном дефектном состоянии
мира и человечества.
Древний змий соблазнял людей тем, что они будут как боги, если пойдут за ним; он соблазнял людей высокой целью, имевшей обличие
добра, — знанием и свободой, богатством и счастьем, соблазнял через женственное начало
мира — праматерь Еву.
Несомненное зло
мира — убийство, насилие, порабощение, злоба и т. п. — это уже последствия начального зла, которое соблазняло обличием
добра.
Насильственное, принудительное, внешнее устранение зла из
мира, необходимость и неизбежность
добра — вот что окончательно противоречит достоинству всякого лица и совершенству бытия, вот план, не соответствующий замыслу Существа абсолютного во всех своих совершенствах.
Те, что отвергают Бога на том основании, что зло существует в
мире, хотят насилия и принуждения в
добре, лишают человека высшего достоинства.
[Этим я лишь отрицаю религиозный дуализм, который разрывает
мир на
добрый дух и злую плоть.
Процесс истории не есть прогрессирующее возвращение человечества к Богу по прямой линии, которое должно закончиться совершенством этого
мира: процесс истории двойствен; он есть подготовление к концу, в котором должно быть восстановлено творение в своей идее, в своем смысле, освобождено и очищено человечество и
мир для последнего выбора между
добром и злом.
Прогрессисты понимают историю как улучшение, как бесконечное совершенствование этого
мира, уничтожение зла прошлого и нарождение
добра будущего.
Раздвоения этого
мира на
добрую и злую стихию, роста не только
добра, но и зла обычное прогрессистское сознание не замечает.
Только в свете религиозного сознания видна двойственность исторических судеб человечества, видно грядущее в
мире разделение на конечное
добро и конечное зло, виден трагический и трансцендентный конец истории, а не благополучный и имманентный.
Смысл мировой истории не в благополучном устроении, не в укреплении этого
мира на веки веков, не в достижении того совершенства, которое сделало бы этот
мир не имеющим конца во времени, а в приведении этого
мира к концу, в обострении мировой трагедии, в освобождении тех человеческих сил, которые призваны совершить окончательный выбор между двумя царствами, между
добром и злом (в религиозном смысле слова).
Церковь освящает не христианское государство, а языческое государство, признает неизбежность начала власти и закона против анархии и распада в
мире природном и благословляет власть на служение
добру, никогда не благословляя злых деяний власти.
Его производят от слова «Амор», что по-тунгусски означает «
Добрый мир», от маленькой речки «Емур», впадающей с правой стороны около Албазина, [Иакинф.
Неточные совпадения
Подите кто-нибудь!» // Замялись наши странники, // Желательно бы выручить // Несчастных вахлаков, // Да барин глуп: судись потом, // Как влепит сотню
добрую // При всем честном
миру!
Он чувствовал себя на высоте, от которой кружилась голова, и там где-то внизу, далеко, были все эти
добрые славные Каренины, Облонские и весь
мир.
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы
добра, которые явлены
миру откровением, и которые я чувствую в себе, и в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми в одно общество верующих, которое называют церковью.
И там же надписью печальной // Отца и матери, в слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И к гробу прадедов теснит. // Придет, придет и наше время, // И наши внуки в
добрый час // Из
мира вытеснят и нас!
И так они старели оба. // И отворились наконец // Перед супругом двери гроба, // И новый он приял венец. // Он умер в час перед обедом, // Оплаканный своим соседом, // Детьми и верною женой // Чистосердечней, чем иной. // Он был простой и
добрый барин, // И там, где прах его лежит, // Надгробный памятник гласит: // Смиренный грешник, Дмитрий Ларин, // Господний раб и бригадир, // Под камнем сим вкушает
мир.