Неточные совпадения
Гнет позитивизма и теории социальной среды, давящий кошмар необходимости, бессмысленное подчинение личности целям рода, насилие и надругательство над вечными упованиями индивидуальности во имя фикции блага грядущих поколений, суетная
жажда устроения общей жизни перед лицом смерти и тления каждого человека, всего человечества и всего
мира, вера в возможность окончательного социального устроения человечества и в верховное могущество науки — все это было ложным, давящим живое человеческое лицо объективизмом, рабством у природного порядка, ложным универсализмом.
Жаждой искупления наполнена вся история
мира, и лишь как искупление может быть понят смысл истории.
Человечество
жаждало Спасителя, явления в
мире самого Бога, так как натуральные человеческие пути были изжиты и привели к ужасу и мраку.
Революционер-герой себя самого считает спасителем
мира и
жаждет себя принести в жертву, пролить кровь для искупления грехов
мира.
Новая религиозная
жажда есть не только
жажда искупления, но и творческая
жажда осуществления нового
мира.
Идеал окончательного устроения этого мира и окончательного довольства и благополучия в этом мире, убивающий
жажду мира иного, и есть буржуазный идеал, и есть предел буржуазности, всеобъемлющее и справедливое распределение и распространение буржуазности по земле.
«Когда мир низший, — говорится в Sohar’e, — одухотворен желанием пламенной
жаждой мира высшего, этот последний нисходит к нему.
Неточные совпадения
Раскольников не привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то
жажда людей. Он так устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом
мире, хотя бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
— А вы убеждены в достоверности знания? Да и — при чем здесь научное знание? Научной этики — нет, не может быть, а весь
мир жаждет именно этики, которую может создать только метафизика, да-с!
Но еврейский мессианизм проникает в христианский
мир, и там подменяет он служение — притязанием, жертвенность —
жаждой привилегированного земного благополучия.
Такая мечта о человеке и человечестве, отвлеченных от всего национального, есть
жажда угашения целого
мира ценностей и богатств.
В ней скрыта подлинная и праведная религиозная
жажда уйти из этого постылого
мира.